Радио наобум. Правда жизни
Шрифт:
Безухов — Как во что? В валенки. Я купил их сегодня на рынке.
Ржевский — Где?!!!
Безухов — На ры-н-ке!!!
Выстрелы и звук падающего тела.
Наташа — Поручик! Что Вы наделали?
Ржевский — Я прострелил ему ноги. Он не обувался модно.
Диктор 1 Хотите не подвергать себя и свои ноги опасности? Покупайте обувь в магазине «Супер-обувь». Москва, Кривоколенный пять.
Буквально через час у Кости зазвонил телефон и приятный женский голос сообщил, неоднократно извинившись, что текст ролика
— Почему? — искренне изумился Бабкин, которого звонок застал за творением очередного шедевра.
— Текст показался нам несколько….как бы Вам сказать…несколько брутальным…
— Что значит — брутальным?! — заголосил Константин, — Вы же просили яркий ролик! Разве он не ярок?
— Конечно же, ярок, но, понимаете, здесь присутствует очень много негатива: ругань, убийство….
— Хорошо, ругань можно убрать: Ржевский будет говорить спокойно! Но Вы еще просили, чтобы в ролике был юмор! Разве его нет?!
— Конечно же, нет, то есть — есть, — вновь блеснула дипломатическими способностями неведомая девушка из «Супер-обуви», — но…Люди могут подумать, что наш магазин торгует валенками, а кроме этого, герои, которые у Вас фигурируют, в 1913 году были скорее мертвы, чем живы. Так что, простите, но мы это принять не сможем. До свидания.
Послушались короткие гудки.
— Бездарности! — гневно резюмировал Константин и бросил трубку…
Так бывало частенько, Бабкин писал откровенно бредовые сценарии, заказчики их не принимали, в связи, с чем он возмущался (как правило, довольно громко) и обзывал их тупыми чурбанами никогда не способными понять гения. Обзывал тихо, себе под нос, потому что понимал прекрасно: со своими сомнительного качества текстами он вряд ли будет полезен какой-нибудь иной станции, или другой конторе.
И все-таки…Жажда власти, возможность как-то проявить свою мнимую значимость…Возможно.
Генеральный продюсер посмотрел на исчерченный листок, затем изодрал в клочья и выбросил в урну.
Вариант второй. Источник из маркетингового агентства.
До того как Лодочкин стал генеральным продюсером, Бум, в лице Даши, контактировал непосредственно с Егором Пустоваловым, который являлся одним из ведущих сотрудников этого агентства. Он постоянно знакомил Попову с тенденциями рейтинга, с изменениями в целевой аудитории и прочей социологической ерундой.
Когда пришел Алексей, необходимость в Пустовалове отпала. Во-первых, как человек амбициозный, генеральный продюсер, не желал работать с людьми, имеющими отношение к специалисту занимавшим его место ранее, а во-вторых, Лодочкину в этом агентстве нужен был свой человечек, с которым можно было вести не только умные беседы вышеперечисленного плана, но и заниматься делами поконкретнее. И такой человечек там имелся.
Им оказался его старый знакомый, тоже петербуржец — Андрей Алмазов. Без особых усилий убедив Илью Альбертовича перезаключить договор с другим специалистом, Леша стал контактировать со старым приятелем, который, кстати, и намекнул
….Не долго думая, Алексей позвонил Алмазову, не посвящая в детали, рассказал о сути дела и задал интересующий вопрос.
— Ты знаешь? Возможно — авторитетно ответил приятель. — Возможно вполне. Когда договорчик перезаключили, Егорка очень недовольный ходил. Потом, кстати, он стал конкурентов ваших консультировать. Так что, почему бы и не вылить на вас кушачек-другой?
— Но откуда он узнал о наших схемах? — Лодочкин быстро перешел на шепот.
— Ну, ты даешь! — Алмазов захохотал. — Как маленький, ей богу! Запомни, схемы эти все одинаковые! Так что не мы одни такие умные! Сейчас, наверное, он какие-нибудь другие схемы не менее лихо обкатывает!
— В смысле?
— Да ушел он от нас. В другую контору подался.
О подробном механизме этих грязных ухищрений нам рассказал бывший сотрудник одной из кампаний….
Бывший сотрудник, значит! Ну что ж, можно себя поздравить — версия достаточно внятная, будет над чем поразмышлять вечерком.
Довольный собственными дедуктивными успехами Лодочкин закрыл окно и решил отправиться домой пораньше. Завтра будут дела поважнее: позвонит Бад и начнет интересоваться успехами станции. Разговаривать с ним придется ему, Алексею, потому что Илья Альбертович еще вчера махнул всем ручкой и отправился отдыхать в Испанию.
Ну, ничего, подумал генеральный продюсер, поговорим, похвастаемся успехами рейтингов. Кстати у Лодочкина уже был припасен умный ответ на вопрос: почему они не выросли, почему станция стоит на девятом месте? Ответ будет таким: мы не то чтобы стоим на месте, мы прекратили падать и теперь находимся в периоде стабильности, который уже имеет тенденцию перейти в период активного развития в сторону подъема.
И про консультанта нужно напомнить! — осенило Лешу, когда он уже выходил за ворота станции. — Пусть Рика приводят в чувство или другого присылают.
На улице, несмотря на 17.45 летнего времени по Москве, потемнело. Тучи сделали небо похожими на мостовую, выложенную булыжниками разных размеров, которые набухали и темнели, чуть ли не на глазах.
Лодочкин прибавил шагу. Он хотел еще успеть заскочить в салон сотовой связи, дабы пополнить баланс на телефоне, а там — уже практически и дома: как вы помните, станция снимала ему квартиру в десяти минутах ходьбы. Пользоваться машиной не было смысла, работа сидячая и пройтись лишний раз никогда не помешает, разумно полагал он.
Хотя в этот раз лучше было бы доехать на служебном автомобиле…
Не успел он пройти метров двадцать, на его пути совершенно неожиданно возник крепкий черноволосый мужчина с аккуратными усиками.
— Далеко спешим, земляк? — спросил крепыш, будто простуженным голосом с кавказским акцентом и улыбнулся, продемонстрировав обилие золотых зубов.
Прежде чем ответить, Лодочкин осмотрелся по сторонам и с удивлением обнаружил, что никого из людей, кроме него и кавказца, на улице нет.