Радиус поражения
Шрифт:
Один раз Тоха проехал мимо целой кавалькады – на обочине стояло четыре дорогих внедорожника. Чуть дальше, среди кустов, пара мужчин копала длинную яму, возле нее лежало частично завернутое в простыню тело. В сторонке на траве расселись дети и женщины, рядом с ними стояло четверо мужиков с автоматами и ружьями – нехорошо косились в сторону Тохи. Один из них повелительно взмахнул рукой, призывая остановиться и, наверное, пообщаться, но Тоха не стал замедлять хода. Не хотелось ему общаться непонятно с кем, да и приманка он сейчас для мародеров отличная. По нынешним временам богач: крутой автомат, гранаты, патроны. Оружие и боеприпасы сейчас лучшая валюта среди беженцев.
На узком мосту через маленькую ленивую речку Тоха второй раз встретил свинок. Бронетранспортер и КамАЗ перекрыли проезд – на берегу дымит куча золы и углей, возле нее копошатся десятка полтора тварей. Будь с Тохой пара ребят вроде Лысого, можно было рискнуть – разгромить этот пост и спокойно переправиться, но увы… Самому на такое решиться было невозможно – Тоха не Терминатор. Спасибо, что гады не заинтересовались стихшим внезапно стрекотом мотоциклетного мотора. Возможно, у них просто строгий приказ – жестко держать мост, не рассеивая силы по округе из-за каждого беженца.
Пришлось уклониться с прямого пути – пробираться тенистыми тропами по пойменному леску, тянущемуся вдоль преграды, в поисках брода или неохраняемого моста. Благодаря этому Тоха обзавелся новой обувкой. Заметив свежие следы машин, двинулся по ним, выбравшись к броду. Здесь, на крошечном пляже, стоял грузовик, приспособленный для перевозки пассажиров. Кажется, подобную технику называют «вахтовка». Машина, судя по всему, только что переправилась, ее пассажиры устроили себе обед – расположились вокруг расстеленного покрывала, заставленного немудреной снедью.
Вооруженный автоматом толстяк поздоровался с Тохой демонстративно дружелюбно и вообще на мародера не походил ни капельки. Охотно пояснил, что глубина брода незначительная и мотоцикл он легко перетащит. Следом тут же поинтересовался наличием патронов и возможностью их покупки. Патроны у Тохи были, оставалось лишь обговорить способ оплаты. Наличная, как и безналичная (деньгами), его не устраивала – деньги ему не нужны. Ни русские, ни американские, ни гондурасские: все валюты мира для него сейчас неинтересны. Да и кому они нужны теперь? Сбылась мечта большевиков – коммунизм наступил… Жаль, не дожили до этого светлого момента. Единственное, в чем Тоха сейчас остро нуждался, – обувь. По пути он уже несколько раз едва не решился на мерзкое мародерство – грабеж обглоданных трупов: тряпка на левой ступне достала.
Народ дружно покопался в безразмерных баулах, и вскоре Тоха получил желаемое – парочку почти новеньких кроссовок подходящего размера. Взамен отдал два снаряженных магазина к автомату и одну ручную гранату. Причем так и не понял – переплатил или недоплатил. Каких-либо твердых расценок, разумеется, не существовало – как договорились, так и будет.
Повеселевший мужик охотно рассказал о злоключениях своей группы. Оказывается, они драпают аж из Москвы. По его словам, там полный мрак – горожанам, спасающимся из города, приходилось перебираться через кольцевую дорогу под огнем пушек и пулеметов. Свинки расставили технику по периметру и косили народ будто спелую рожь. Ему вместе с парой сотен отчаявшихся мужиков с семьями удалось прорвать этот заслон, выстилая дорогу трупами врагов и своими телами. Оружия было мало – свинок забивали ломами и вообще всем, что под руку попадется. Именно тогда он обзавелся автоматом: трофей. В Подмосковье тоже было невесело – плотность врагов очень велика. В итоге после всех потерь большой отряд распался –
Тоха предложил ему заворачивать оглобли – направляться на север. Желательно за Полярный круг. Теплолюбивым свинкам там даже летом будет несладко – выжить человеку проще. Но толстяк, похоже, не поверил, а расписывать ему детали, полученные от Богданова, Тоха поостерегся – у него возникнут ненужные вопросы, а то и подозрения. Слишком уж много информации.
На другом берегу наткнулся на брошенный уазик. В баке оказалось немного бензина – очень кстати. Перелил горючее в мотоцикл – теперь можно будет проехать еще сколько-то. Спасибо Синему – научил азам автомародерства. Не зря Тоха соляру хлебал – пригодилось.
С обновкой езда пошла веселее, да и везло сейчас Тохе – не нарывался на неприятности. А когда добрался до знакомых краев, еще лучше дело пошло. В эти красивые места он частенько выезжал с приятелями и подругами – на шашлыки с винцом, вечерние танцы у костров, хмельные песни под расстроенную гитару, интенсивный трах по прокуренным палаткам. Возвращались домой обычно с невыветрившимися градусами, и встречи с автоинспекцией были категорически противопоказаны. Но при наличии мотоциклов проблема решалась весьма просто – в город пробирались партизанскими тропами, объезжая посты. Сам город в свое время впитал в себя пару окрестных городков и несколько крупных сел, ставших основами для новых кварталов и районов. Между ними осталось немало зеленых зон – вот по ним, если не наглеть, можно чуть ли не к центру добраться, почти не выбираясь на асфальт.
Память не подвела – осторожно колеся по тайным тропам, Тоха добрался до города засветло и перед закатом оставил мотоцикл в зарослях камыша на берегу запущенного озерца одной из зеленых зон. Дальше ехать не решился – придется пробираться через городские кварталы, что на грохочущем транспортном средстве делать слишком рискованно.
До дома рукой подать – в нормальное время он бы за двадцать минут быстрой ходьбы добрался. Но сейчас далеко не нормальное время – неизвестно, успеет ли он до рассвета обернуться.
Неделю назад Тоха, будучи пьяным в дымину, так и не сподобился полюбоваться знаменитым арабатским закатом. Он был демонстративно ленив, циничен, ловко увиливал от любого намека на ответственность и полностью безграмотен во всем, что касалось военного дела. По последнему пункту и сейчас успехов мало, но сдвиги серьезные – он научился не совать голову туда, где существовала вероятность ее отделения от организма. Он научился стрелять из автомата, пистолета и гранатомета. И даже немного из пушки. Он был вооружен до зубов и был готов свое оружие пустить в ход.
Тоха изменился.
Но его город изменился гораздо сильнее. Город стал чужим. Опасным и враждебно настроенным. Если Тоха из упитанного наивного хомяка с мягкой шерсткой превратился в неразумного крысеныша с короткими клыками и жалкими намеками на агрессивность, то город из цветущего областного центра переродился в закопченный смердящий труп. И этот труп продолжал жить. Парадоксальной жизнью зомби. Хотя слово «жизнь» здесь неуместно: существование.
Где-то далеко регулярно постреливали, с частично разрушенных домов то и дело шумно срывались элементы конструкций или куски оконных стекол. В завалах что-то потрескивало и поскрипывало, иногда из них отчетливо доносились стоны. Или звуки, похожие на стоны. Заунывно выли собаки на границе зеленой зоны, иногда среди стен начинало гулять это далеких взрывов.