Раднесь
Шрифт:
"Ты видишь меня?" - спокойно задал вопрос Артём.
"Ну вижу, и то, что я вижу, меня никак не впечатлило", - видимо собеседник Артёма считал себя исключительно остроумным.
Тогда Артём невозмутимо сунул руку за пазуху и достал свой амулет. Вытянул руку, разжал пальцы, показывая своему невидимому оппоненту свой бесценный знак шамана.
С хрустальным звоном сверкая и переливаясь всеми цветами радуги искусственная картинка леса перед Артёмом вдруг колыхнулась и бесследно растворилась. Вместо деревьев и кустарников, первое что увидел Артём, почти вплотную к нему стоял огромный чёрный пёс, готовый броситься на него в любой момент. Инстинктивно
– Везувий, стоять!
– услышал Артём спокойный, в одно и то же время жёсткий и мелодичный женский голос. Он перевёл взгляд от собаки дальше, и то, что он увидел, потрясло его ещё больше. В метрах десяти от них с псом стояла молодая женщина в чёрном облегающем её точёные формы комбинезоне, искристо переливающимся в изгибах соблазнительных мест на теле. Но не это стало центром внимания Артёма, а то, что металлическим серым блеском аккуратно разместилось на шее девушки, обрамлённое золотым кулоном, держащееся на сверкающей золотой цепочке. Амулет!
История амулетов
Вечернее летнее солнце, огненно-красным шаром вися над горизонтом, немного печально заглядывало в салон дребезжащего ПАЗика сквозь пыльные окна. "Завтра будет ветрено", - машинально отметил про себя усталый Артём, уютно устроившись на дерматиновом сидении автобуса, следовавшего из Алапаевска в Ирбит. Он был очень благодарен судьбе, что почти пустой рейсовый автобус подобрал его у какой-то позабытой всеми остановки на трассе в это унылое вечернее время. На Среднем Урале вечера летом длинные, неспешные, а небо даже в середине ночи остаётся сероватым в северной его части. Вот и сейчас солнце упорно заглядывало в правое окно покачивающегося на ухабах автобуса всё то время пока Артём, немного согревшись, приводил свои мысли в порядок. Он возвращался в Ирбит, откуда ранее, переночевав на вокзале, этим утром отправился на попутке в то место, где, как он сильно надеялся, закончатся его столь затянувшиеся мытарства.
Но слишком просто отделаться не получилось. Всё оказалось намного сложнее, чем представлял себе Артём. Вернее, он и не пытался себе представить, как всё будет, просто действовал. Невольно в голове у Артёма явственно предстал образ темноволосой девушки в чёрном облегающем искрящемся в изгибах одеянии, которое постоянно находилось в движении, одновременно защищая и украшая и без того очень красивую девушку. Пронзительно зелёные глаза, высокие монгольские скулы, мягкие коралловые губы, изогнутые хитрой полуулыбкой - всё это приводило в смятение истосковавшуюся по общению душу Артёма, на которого горячими волнами накатывало доселе неизведанное чувство. Немного придя в себя от наваждения, Артём стал в который уже раз прокручивать события столь неожиданной, но в тоже время приятной, хотя и безрезультатной, встречи.
– Подойди, - мягкий, бархатистый голос заставил очнуться от оцепенения Артёма.
Он послушно пошёл к девушке, стоявшей на пороге бревенчатой хижины, машинально проведя ладонью по пушистой чёрной спине огромной собаки по имени Везувий. "Почти такой же как Сэмыл", - промелькнула где-то на окраинах сознания мысль у Артёма в то время как оно было загипнотизировано зелёным пламенем девичьих глаз.
–
– Неважно, - немного пришёл в себя Артём, - а ты кто?
– Хозяйка Медной горы, - ухмыльнулась девушка.
– А ты - Данила-мастер? И судя по твоему виду, Каменный Цветок у тебя не выходит, а?
– Нет, не Данила, - как заворожённый пробормотал молодой человек.
– Меня зовут Артём.
– Варвара, - просто представилась хозяйка бревенчатого домика.
Артём сглотнул. Усилием воли он оторвал взгляд от этих невообразимых зелёных глаз и вновь устремил его на предмет своих поисков - амулет на груди девушки. Наконец ему удалось взять себя в руки, и, преисполнившись решимости, Артём заявил:
– Я пришёл за этим, - он показал рукой туда, где на золотой цепочке тускло поблёскивало металлическое сердечко.
– Ишь ты, какой смелый!
– Да я не...
– Ага, ага, давай рассказывай, - девушка игриво упёрла руки в боки.
– Так! Варвара, или как там... Хозяйка купоросной кучи! Хорош мне зубы заговаривать. Отдай мне амулет по-хорошему!
– О, как?! Да ты кто такой?
– сверкнула зелёным огнём своих глаз Варвара.
– Послушай, Варя, - понял, что перегнул палку, Артём.
– Эти два амулета когда-то принадлежали моим далёким предкам. Уж не знаю, как один из них оказался у тебя, но точно знаю, что тебе он не принадлежит. Мне он очень нужен, просто поверь мне и отдай его. Так будет лучше нам обоим.
Везувий бесшумно подошёл к Артёму и встал рядом, направив локаторы своих треугольных ушей в сторону Варвары. Так получилось, что как будто уже двое требуют от Варвары отдать амулет. Она немного удивлённо глянула на собаку, потом как-то странно уже без усмешки посмотрела на молодого человека. Что-то в нём зацепило её, и не позволяло просто взять наглеца и вышвырнуть вон отсюда. Едва различимое вначале встречи покалывание во всём теле теперь всё нарастало и нарастало, заставляя сердце трепетать и чаще биться в предвкушении чего-то неизведанного, тревожного, но нестерпимо сладостного и приятного.
– Зайди, - вымолвила Варвара, делая приглашающий жест в сторону входа в хижину.
Она пропустила шагающего на ватных ногах Артёма вперёд себя и захлопнула дверь прямо перед большим чёрным влажным носом Везувия.
Внутри вся обстановка была неожиданно современной, простой и удобной, как будто попал в обычную однокомнатную городскую квартиру. Но всё общее впечатление нарушала какая-то безумно допотопная печь-труба в центре помещения. С одной стороны этой обмазанной глиной широкой трубы от пола метра на полтора зияло отверстие, снизу среди угольков вяло краснели пара поленьев, а примерно посередине на чугунной перекладине висел большой закопчённый котёл. В нём что-то мирно булькало, и это что-то распространяло весьма недурственные ароматы. У Артёма в животе тоскливо заурчало - там уже давно не было приличной домашней еды. Рот мгновенно наполнился голодной слюной, а глаза заблестели.
– Присаживайся за стол. Сначала я тебя покормлю, - Варваре почему-то вдруг отчаянно захотелось окружить домашним теплом и заботой усталого путника.
Вся строптивость и самоуверенность паренька куда-то улетучились при виде домашнего уюта. Он поспешно помыл руки в рукомойнике, вытер их расшитым мансийским орнаментом рушником и уселся за стол. Там уже перед ним стояла большая глубокая тарелка с дымящимся куском мяса и картошки. Он жадно набросился на еду, один лишь раз отвлёкшись на то, чтобы попросить попить воды.