Раднесь

Ходоровский Евгений Павлович

Скоро, уже скоро должен появиться этот город из сказок деда Архипа. Молодые - Алексей и Прасковья, ехавшие на втором возке, изо всех сил старались увидеть нечто необычное. Впереди на подводе, груженной ценными товарами, молчаливо в медвежьей шубе ехал сам отец семейства - Александр Архипович. Обоз Казанцевых замыкала третья подвода, привязанная ко второй, под надзором молодых. Прижавшись друг к другу, они были счастливы.

Начало светать. Навстречу потянуло хлебным духом. Кони воспрянули и пошли веселее. Уже издалека стал виден белый дымок из труб домов местных жителей, где хозяйки уже растапливали печи. Лай собак известил о скором приюте.

Забелели на сером небосводе высокие церковные каланчи. Как будто встречая торговые

обозы, подъезжающие к городу, торжественно заговорили звонницы. Сначала басы с главного собора ( Богоявленский собор. Уничтожен в годы советской власти – прим. авт . ) , затем стали вторить Сретенская церковь и Пантелеймоновская ( Дед Игорь ошибается, Пантелеймоновская церковь была лишь заложена спустя лет двадцать от момента описываемых событий – прим. авт . ) . Веселый перезвон доносился с сенной площади ( На Сенной площади располагались два крупных храма: Воскресенская церковь и Часовня в память события 17 октября 1988 г. Ни той ни другой церкви в описываемое время не было. Воскресенскую церковь разобрали лет десять назад из-за угрозы саморазрушения, и пока ещё не достроили, то есть перезвона от неё быть не могло. Ну а название Часовни само за себя говорит, ей рановато ещё было появиться. От каких именно храмов слышали перезвон Казанцевы со стороны Сенной площади сложно сказать – прим. авт . ) . Даже кладбищенская церковь ( Свято-Троицкая церковь - единственная церковь Ирбита, которая сохранилась до наших дней, и постоянно действует. Ни время, ни природно-климатические условия, ни даже советская власть не смогли ни на миг приостановить её служение Господу – прим. авт . ) отозвалась печальным звоном. Все приходило в предпраздничное движение.

Проехали Шекенданский мост через реку Ирбитку и круглосуточно работающую мельницу. Несметные стаи галок кружили в церковном перезвоне над большим мельничным двором, где уже слышались рабочие голоса.

Обозы въехали на Ирбитскую улицу (Скорее всего они въехали на Судебную улицу, так как заехали с севера - с Шекенданского моста. Ирбитская улица начинается за собором и торговыми рядами– прим. авт.). Деревянные дома с мезонинами сменялись кирпичными. Справа острог. Из-за гостиничных четырехэтажных строений справа открылся вид на главную торговую площадь в окружении собора, казначейства и громадным зданием нового Пассажа.

Путники жадным взором старались рассмотреть невиданный мир, который уже просыпался во всей необычной суматохе. "Как устроимся - все разглядим", - радостно подумали Алексей и Прасковья. Быстро проехали торговые ряды, и обозники стали растекаться по знакомым местам приюта. Александр Архипович направлял груженые сани к хозяину, где он обычно останавливался, проехав Сретенскую и Пантелеймоновскую церкви.

Артём вздрогнул. Вспоминая перипетии уходящего дня, он почти не обращал внимание на окружающий мир. Но всё ж таки его устремлённый в окно автобуса взор выхватил какую-то важную деталь и отправил импульс в мозг. Привлёк внимание дорожный знак, на котором был изображён герб города Ирбита. В верхней его части на белом фоне ярко выделялся синий Андреевский крест, олицетворяющий верность жителей города её императорскому величеству Екатерине II, которая утвердила за Ирбитом статус города. Герб располагался на верхушке стелы, оповещающей путников,

что они въезжают в город. Лучи заходящего солнца ярко освещали герб, что и привлекло внимание Артёма.

ПАЗик, нервно подпрыгнув пару раз на колдобинах, въехал на мост через речку. Артёма будто бы ударило электрическим током, он повторял тот же самый путь, что и двести лет назад его далёкие предки, въезжавшие в город для участия в знаменитой на весь мир Ирбитской ярмарке. Артём стал судорожно вспоминать, что написано про это в записках деда Игоря. "Это ж Шекенданский мост!" - мысленно воскликнул Артём, - "Тут справа от него была мельница". Он напряг зрение, и действительно, чуть поодаль еле различимые в сумерках торчали полуразвалившиеся кирпичные развалины. Чтобы облегчить себе воспоминания о прочитанном, Артём вошёл в транс, подключил своё сознание к бесконечному кладезю информации тонкого мира, чтобы хоть и иллюзорно, но представить, как это всё выглядело в те далёкие времена. "После моста обозы въезжали на Ирбитскую улицу" - стал вспоминать Артём. Но тонкий мир опровергал дедово описание, с Шекенданского моста начиналась Судебная улица, и лишь после Торговых рядов она превращалась в Ирбитскую. "Ну ладно, дед мог многих подробностей не знать" - подумал Артём, увлечённо вглядываясь в реальность настоящего и иллюзию прошлого, сравнивая и сопоставляя.

Дальше почти полностью соответствуя иллюзии потянулись сумрачные деревянные дома, изредка освещаемые уличными фонарями, но проехав какую-то болотину справа, автобус стал двигаться вразрез с иллюзорным миром. Похоже, что раньше дорога, обогнув пруд уходила правее, а автобус шёл по относительно новой улице. Артём оглянулся назад по ходу движения и узрел в тусклом свете фонаря уходящую вправо узкую мощёную дорогу. Он запаниковал, очень хотелось воспользоваться шансом и проследить древний путь на ярмарку. Артём кинулся к водителю.

– Извините, - взволнованно начал Артём, - а вы до куда едете?

– До автостанции автобус идёт, - немного настороженно покосился в сторону пассажира водитель.

– Слушайте, а мимо центра разве не поедем?

– Ну немного будет. Сейчас по Карла Маркса до Ленина доедем, там направо поверну. Вот и центр тебе. А что?

– Пожалуйста, а сверните направо вот сейчас, а?

– Где? Зачем?

– Ну вот прямо здесь, а? Ну пожа-а-алуйста!

Шофёр вздохнул и резко повернул руль вправо. Автобус покачнулся и съехал с асфальта в тёмный переулок.

– Тебе по Кирова что ли надо?

– Вон та улица, параллельная, Кирова что ли?

– Да. А мне без разницы как проехать. Тут все улицы в одном направлении, - усмехнулся водитель.

Проехали похожую на пожарную каланчу кирпичную башенку, мимо мусорки, и выкатились на освещённую относительно широкую улицу. Артём облегчённо вздохнул, реальность совпала с иллюзией. Здесь уже, как и старые времена деревянные строения сменились каменными домами. "Справа острог", - выхватил очередное описание из памяти Артём, и действительно справа ярко освещённое прожектором кирпичное здание за полосатым шлагбаумом.

– Тюрьма?
– спросил водителя Артём, решив на всякий случай не отходить от него больше.

– Она самая... Как без неё?
– ухмыльнулся в усы водитель.

Сразу за острогом иллюзия вырисовывала необъятную взором громадину храма, но за белым глухим забором тюрьмы в действительности потянулось лишь двухэтажное облезлое здание.

– А это больница, - радуясь хоть какому-то развлечению в лице Артёма, водитель решил сыграть роль экскурсовода.

– Не это здесь раньше было. Тут храм был, да ведь?

– Ишь ты! Молодец, такой молодой, а историей видимо интересуешься. Правильно. Здесь был Богоявленский собор. Самый большой на Урале православный храм... был... пока коммунисты не взорвали, - голос водителя немного дрогнул.

– Ну вот и центр. Вон там за площадью Пассаж, - оторвал правую руку от руля водитель, показывая на ярко освещённое здание вдали.

"Из-за гостиничных четырехэтажных строений справа открылся вид на главную торговую площадь в окружении собора, казначейства и громадным зданием нового Пассажа", - всплыло в памяти в очередной раз описание Ирбита из дедовых записей. Здание и сейчас производило впечатление своими размерами, чего уж говорить о людях двести лет назад, неделями путешествующих в тайге, чтобы увидеть это чудо. Воображение рисовало бескрайние торговые ряды, суетящихся продавцов и покупателей, горы разнообразнейших товаров.