Раднесь
Шрифт:
И настал тот день, когда взору изможденных страдальцев за веру, увиделось зеленое море-океан необозримых просторов тайги. И пали все на колени, подняв руки к Господу Богу, целовали землю и плакали от счастья. Вот она наша обетованная земля! Пронесли все испытания на костях, сохранив образ святой божьей матери - древнюю икону, которую собственноручно окрестили казанской, а хранителей ее прозвали "Казанцевыми".
Вот почему мы, русичи, прозываемся Казанцевыми.
Передохнув, разделился обоз - одни стали спускаться с хребта к речке Пелым, а другие поехали вдоль гор на юг.
Детвора больше любила сказки деда Архипа из жизни лесных зверей, с которыми общался дед на пасеке. Дед учил детей разговаривать с ними и рассказывал им о целебных
Последний перед поездкой на ярмарку рассказ старого любимца ошеломил всех. Как обычно дед Архип начал с присказки о бродячих лесных духах, таинственных чащобах, о нехоженых тропах. Затем дед стал рассказывать о неожиданной встрече с кочующими оленеводами, во главе которых стоял старый шаман, который кое-что понимал на нашем славянском просторечье. Временное их стойбище расположилось невдалеке от дедовой пасеки и, конечно, словоохотливый старик быстро наладил добрососедские отношения, распивая крепкий чай с духовитым дедовым медом. Много было переговорено у костра в прохладные предосенние вечера. Крепко подружился дед Архип с важным шаманом, который на прощание подарил ему бесценный родовой амулет со старинного ритуального одеяния. Амулет невзрачного сероватого цвета в виде отполированного сердечка с отверстием посередине. Но чудодейственные его свойства заворожили старика. Амулет оживал, когда его клали на гладкую поверхность, и не затихал до тех пор, пока его носик не установится как стрела по направлению к яркой Полярной звезде. Поведал старый шаман о том, что второе такое сердечко он одел на шею внучке перед расставанием.
Побледнела Парася, когда старик положил подарок на стол, и все увидели, как сердечко вдруг забеспокоилось и повернуло носик прямо в девичью грудь, где ответно зашевелился ее таинственный семейный спутник.
Вот так дед! Воистину он "божий человек", - широко перекрестился отец Александр. Сам бог соединяет сердца молодых, подумала мать, когда дед Архип надел на шею Алешке бесценный подарок.
Свадьба Параси и Алексея прошла весело и празднично для всех. Даже Казанцевы из дальних староверческих скитов и хуторов прибыли с желанными подарками.
Большим подарком для новобрачных было решение родителей и братьев взять их в предстоящую поездку на знаменитое "торжище" - Ирбитскую ярмарку, приготовления к которой уже начались.
Василий
Яркий солнечный свет чуть-чуть пробивался через зашторенное больничное окно, что немного скрашивало унылую обстановку палаты. Была весна 1997 года, дед Игорь уже практически не вставал с больничной койки, он умирал, это было ясно всем, находившимся в палате, включая его самого. Но в отличие от других дед Игорь не испытывал какой-либо жалости к себе, хотя ощущал исходящую от собравшихся родственников жалость по отношению к себе. Он был спокоен, так как уход из жизни он считал естественным событием, к которому готовился всю жизнь, и прекрасно понимал, что это рано или поздно произойдет. Эту мысль он пытался донести и до близких, но им это было не понять, и он это тоже прекрасно понимал. Оставалось просто ждать, он уже сделал всё что мог, единственное, что его мучило - это всё нарастающая боль, которая раздирала его изнутри. Как старый солдат, он не показывал никому, что он страдает, ведь он и так уже причинил столько страданий жене, сыну и дочери, которые по очереди дежурили у него в палате. Ладно, хоть внука его не заставляют слишком часто сидеть с ним, подумывал дед Игорь, ему ещё рано задумываться о смерти, о которой неизбежно начинаешь думать, находясь рядом с умирающим человеком. Об этом он просил родных, и они понимающе шли ему навстречу, хотя Артём все равно почти каждый день приходил к нему, хоть на несколько минут он считал необходимым посидеть и поговорить о том, о сём с дедом. Надо отдать должное, эти беседы действовали на деда Игоря не хуже обезболивающих, которыми
В этот раз Артём пришел часов в пять вечера, и так получилось, что собралась вся семья вместе. Он подсел к нему поближе на табуретку и что-то увлеченно рассказывал, скорее всего, о том, как он учится или об увлечении компьютерами, деда Игоря это мало волновало, но он делал вид, что внимательно слушает и даже что-то говорил в ответ, украдкой наблюдая, что делают остальные в палате. Видно было, что родственники беседуют о чем-то семейном, не обращая внимания ни на него, ни на Артёма. Тогда он решился начать разговор о том, о чём уже давно собирался сказать внуку.
– Артём, - вдруг тихо прервал монолог внука дед, - я тут пока валяюсь в больнице, делать мне особо нечего, телевизор надоел, от книг быстро устаю, да и вообще, надо бы уже закончить...
– Ты чего, дед?
– Артём встрепенулся.
– Тише, тише, - дед взял за руку Артёма и покосился на остальных. Вроде никто на них не обращает внимания, - Помнишь, я тебе рассказывал про то, откуда наш род, про скит у реки Пелым, про Ирбитскую ярмарку, и что собирался написать всё это?
– Ну, деда, я помню, конечно, а чего вдруг ты вспомнил?
– Вот, - с озорной хитрецой взглянул на Артёма дед Игорь, - я закончил, ну написал всё, что мог вспомнить. Получился, прям роман какой-то, хе-хе... Ты тут говорил что-то про компьютеры, да?
– Ну да, деда, я же тебе и рассказываю...
– Подожди, Тёма, я попросить тебя хочу. Ты бы набил мои наброски на компьютере-то. Осталось бы всё, что вспомнил я, в памяти... И распечатай потом, а то так читать, что я написал, тяжело. Будет время свободное у тебя, - дед Игорь с этими словами взял с тумбочки кипу бумажек и стал совать их Артёму, - на, вот возьми.
– Ну конечно, деда, вот ты о чём! Конечно набью, - стал торопливо говорить Артём, взяв листочки и рассматривая их.
– Ну вот... Почитай тут вот, что смог вспомнить, да и писать тяжеловато, хе-хе...
– О чём разговор! Конечно почитаю, очень интересно! И набью, не беспокойся. В компьютере всё сохранится, надо будет, сколько угодно раз распечатать можно будет.
– Хорошо, - дед с облегчением вздохнул, прищурил глаз, украдкой глянул на родственников, и чуть слышно проговорил, - Тёма, вот тебе ещё одна штукенция, хе-хе... Пусть у тебя будет. Когда надо, она тебе пригодится, - он с этими словами взял руку Артёма и вложил в ладонь что-то металлическое продолговатое.
Артём попытался взглянуть на этот предмет, но тут на них обратили внимание, и дед поспешно сжал его ладонь, посмотрел ему в глаза и прошептал, - Убери в карман, потом посмотришь.
Дед умер через пару дней, на первое мая. Бабушка, убитая горем, всё приговаривала: "Взял Берлин, ох-охо-хо". Приказано было взять фашистскую столицу к Первому Мая - празднику Труда, и превозмогая всё, наши деды и прадеды выполнили приказ. Это уже позже день победы официально сделали девятого мая. Так и дед Игорь - боролся за жизнь до последнего, старый ветеран, усилием воли дожил до очередной годовщины, и ушел...
Было пасмурно, небо заволокло так, что, казалось, солнца и не было никогда, а солнечные лучи - это нечто из фантастического бреда умалишенного чудака. Утро не ощущалось привычными органами чувств, лишь внутреннее чувство времени подсказывало, что пора бы уже и проснуться. Было воскресение, и можно было спокойно позволить себе поспать дольше обычного. Артём проснулся весь в холодном поту, бешено вращая по сторонам глазами, вскочил с кровати и заметался по комнате. Он ещё был под впечатлением увиденного во сне действа, в голове тревожно пульсировала мысль о том, что он чего-то упустил, что-то потерял навсегда. Постепенно мозг вернулся к действительности, Артём стал успокаиваться, приходить в себя, и стал вспоминать всё, что с ним происходило накануне и во сне вот только что.