Радость и боль
Шрифт:
— Молчите! — Он сделал угрожающий шаг в ее сторону, но она не обратила на это никакого внимания.
— Я не буду молчать. И вы напрасно воображаете, что если вы платите мне жалованье, то можете управлять моей жизнью! И это ваше всезнайство, к которому вы, по-видимому, привыкли…
— Прекратите! — Он рассерженно подошел к ней, грубо схватил ее за плечи и уставился на нее, еле сдерживая бешенство. — Вы не воображайте, что наша прежняя связь освобождает вас от соблюдения правил приличия!
— Наша прежняя связь! — напряженным голосом воскликнула она. — Да
— Что вы хотите сказать? — в ярости прорычал он.
Лора чуть содрогнулась.
— Человек, которого я знала, был создан из крови и плоти, из ошибок и слабостей, но больше всего в нем было сердца! Или я это по глупости себе вообразила? — Она криво усмехнулась. — Ведь это была ошибка с моей стороны, не так ли, дон Рафаэль?
— Вы никак не можете понять всю сложность этой ситуации, — сказал он жестко, но хватка его несколько ослабла, и она воспользовалась этой возможностью, чтобы высвободиться из его рук и попробовать восстановить самообладание.
И как раз в тот момент, когда ей это удалось, в гостиную вошла Розетта Бургос, острым взглядом окидывая поле боя. Она заметила и раскрасневшиеся щеки Лоры, и мрачное выражение лица Рафаэля и, слегка нахмурившись, сказала:
— Что-то не так? — Она взглянула на своего кузена. — Рафаэль? Вы что, разошлись с мисс Флеминг во мнениях?
Рафаэль отошел к бару и налил себе напиток покрепче. Затем он облокотился на бар и сказал:
— Пожалуй, так оно и есть. Розетта, скажите мне, куда сегодня пропала моя тетя? Она обычно появляется первой.
— У доньи Луизы, к несчастью, заболела голова, — ответила Розетта. — Она не присоединится к нам сегодня за обедом.
— Понимаю, — Рафаэль допил свой стакан, — тогда нет смысла больше ждать. Пойдемте за стол. У меня дела сегодня вечером.
Розетта была этим слегка обеспокоена, но Лора почувствовала облегчение. По крайней мере, после обеда она могла уединиться в своей комнате.
Однако это был ее первый обед здесь, в таком обществе, и все же после долгих попыток найти общую тему разговор превратился в обрывочный обмен фразами. Розетта вначале была многословна, но, когда из односложных ответов дона Рафаэля она поняла, что он не настроен на беседу, красноречие ее угасло, и она только рассматривала Лору с такой назойливостью, что это действовало той на нервы.
Наконец, решив, что любые слова лучше, чем это ужасное молчание, Лора сказала, обращаясь к своему хозяину:
— Может быть, после сегодняшнего разговора, сеньор, мне будет более уместно есть в детской? — Она отодвинула свою тарелку резким движением, когда его взгляд задумчиво остановился на ней. — Я… я предпочла бы есть там, если это вас устроит.
Дон Рафаэль закончил превосходный бифштекс, которым он был занят, и приподнял свои темные брови.
— А я-то думал, что вы оцените этот шанс сбежать от своих наставнических обязанностей, — заметил он иронически.
Лора сжала губы.
— Может
Дон Рафаэль вытер губы салфеткой.
— И тем не менее, сеньорита, у меня не было намерения снабжать моего сына двумя компаньонками, когда я вас нанимал.
Лора ответила осторожно и обдуманно.
— Мне кажется, вопрос о компаньонстве вообще не поднимался тогда, сеньор. А если я не должна быть компаньонкой вашего сына, то на кого прикажете мне обратить свое внимание? — Ее глаза встретились с его взглядом.
Она и сама не знала, какой проказливый демон подбивал ее на это сумасшедшее словесное фехтование. Может быть, это как-то связывалось с позицией Розетты Бургос, но, определенно, результат был достигнут. Дон Рафаэль буквально готов был взорваться, а у Розетты был такой вид, будто она не верила своим ушам.
— И все-таки я не думаю, что вы завели этот разговор всерьез, — в конце концов сказал дон Рафаэль, давая ей неожиданно путь к отступлению. Она хотела его вывести из себя так, чтобы с него раз и навсегда слетела эта маска безразличия и надменности. Ведь где-то должен был остаться хоть след того человека, которого она когда-то знала и любила! Сердце ее громко забилось.
— Нет, я говорю совершенно серьезно, сеньор, — сказала она. — Какие у вас возражения против того, чтобы я ела в детской? Я уверена, что сеньорита Бургос не разделяет вашу точку зрения.
Розетта застыла.
— Я думаю, сеньорита, что вы забываете о вашем положении здесь. Не дело гувернантки решать, что ей следует делать, а чего нет.
Лора вздохнула. Она думала, что Розетта обрадуется шансу выставить ее из-за стола. Но ей пришлось признать полное взаимопонимание, существующее между Розеттой и ее кузеном.
Дон Рафаэль без удовольствия допил свое вино. Небрежно ставя бокал на стол, он произнес:
— Смешно тратить время на обсуждение таких вещей, сеньорита. Впрочем, если вы так желаете проводить больше времени с моим сыном, вы можете завтрак и ленч есть вместе с ним, но обедать вы должны вместе с нами, это вам понятно?
Лора наклонила голову. Это была для нее пусть маленькая, но победа. Без сомнения, самым важным застольем дня был обед, и настойчивое желание Рафаэля, чтобы она участвовала в этой вечерней трапезе, означало только то, что ему больше всего на свете нравится мучить ее. Как только обед был окончен, она резко поднялась и, попросив извинения, удалилась. Так как не было серьезных причин, из-за которых он мог бы задержать ее, ей позволили уйти, но в своей комнате она сразу же сникла и опустилась на кровать. Руки и ноги ее дрожали. Тренировочный бой с Рафаэлем Мадраленой временами мог быть приятно возбуждающим, но также и требовал больших затрат нервной энергии. Представить себе четыре недели такой нагрузки она могла с трудом, и ей оставалось надеяться, что у нее хватит силы воли разорвать контракт раньше и тотчас же вернуться в Лондон.