Радость моих серых дней
Шрифт:
Она руками впивается в плечи. Голову запрокидывает и дрожит. От страсти сгорает. Подаётся навстречу моим рукам и губам. Провожу пальцем по влажному входу. Слегка надавливаю. Дразню. Растираю клитор, поглаживаю. Трепещет в моих руках. Сосками бесстыдно трётся об моё лицо. Бёдрами подмахивает, ускоряя мои движения. Распалилась. Возжелала.
Меняю положение руки. Тру набухший бугорок, а сам палец ввожу. Миллиметр за миллиметром. Спугнуть боюсь.
Горячее лоно благодарно принимает. Влагой обдаёт. Сжимается
Девушка распахивает глаза и пытается отойти. Удерживаю бёдра свободной рукой и ещё ближе к себе притягиваю.
Ласкаю, не зная устали. Палец скользит по узкому лону, другой – кнопку заведённую массирует. Рот не покидает её груди.
Она чуть сжимает бёдра и сильнее подаётся мне навстречу. Проникаю глубже. Ещё. И ещё.
Закусываю сосок. Надавливаю пальцем на мягкую плоть. Вгоняю палец по основание и с шипением достаю, чтобы повторить движение. Снова и снова.
Пока наконец не слышу, как с довольным стоном с её губ срывается моё имя:
– Ах, Тиииииихон!
Пульсирует вокруг пальца. Не прекращаю поглаживать и вставлять. Её сок стекает по руке и капает на пол, окрашивая воздух яркими ароматами. Не хочу останавливаться. Лишь притягиваю её лицо и целую губы. Жёстко и властно. Показываю всю степень моего вожделения.
Мой палец глубоко внутри неё. Она ёрзает. Стесняется чувства наполненности.
– Понравилось? – шепчу и палец продвигаю – туда и обратно. Она кивает смущённо. – Будет ещё лучше. Раз за разом.
– А сейчас? – пугается она и бёдрами ведёт.
– А сейчас я тебя помою, и спать пойдём.
Смотрит мне в глаза. Губы кусает. Словно решается на что-то.
Размереннее пальцем двигаю, растягиваю стенки податливые. Знаю, что не проникну сегодня – сам себе не позволю. Пока. Но так приятно!
Глава 13
Она.
О таком я только в книгах читала. Думала – вот однажды придёт за мной муж, руки моей у дядюшки попросит, а что меня там ждёт, замужем? Не сдержала любопытства, изучила в летние каникулы, как только шестнадцать исполнилось.
О таком в книгах писали. Об удовольствии, ни с чем не сравнимом. Что не каждой испытать дано, что не каждый доставить может.
Тихон – может. Возносит меня на самую вершину этого удовольствия одними лишь руками и поцелуями.
Мне странно смотреть на него без стеснения. Я голая перед ним, всё напоказ. И палец его во мне. Продолжает движение. Не даёт расслабленно выдохнуть.
Хочется вытолкнуть. Закрыться.
Хочется, чтобы не останавливался. Не прекращал мягких толчков. Мне мало будто бы.
Палец выскальзывает, и я
Мужчина восхищённо смотрит на меня.
– Ещё? – спрашивает.
И я киваю. Знаю, что плохо себя веду. Но запретный плод сладок. Очень. Искушает меня. Томит обещанием.
Тихон с утробным рычанием терзает мои губы. Чувствую его плоть. Огромную. Вздыбленную. Я для него, что красная тряпка для быка. Если не удержится, возьмёт прямо на этой лавке, что с меня причитается. А мне словно всё равно. Сейчас я на всё согласна. Лишь бы ощутить тёплые волны, разбегающиеся прямо от влажной пульсирующей плоти по моим венам.
– Ненасытная, – похотливо шепчет он мне в рот. – Я не буду тебя долго мучить. Всё случится быстро.
Мне становится страшно от его обещания. Думаю, сейчас возьмёт и на член свой огромный натянет. Пугаюсь, отказаться хочу. И хочется, и боязно. Он… Такой большой. Совсем не как палец. Если палец с трудом вынесла, то как его принять смогу?
Но Тихон, кажется, и не думает об этом.
Рвёт меня на части своими дерзкими поцелуями, грудь терзает до боли да пальцами массирует по влажности.
– Сейчас я снова войду, – предупреждает.
Закрываю глаза, чувствуя давление. Распахиваю от удивления, что сразу два пальца входят. Скользят в меня. Туго наполняют.
– Такая мокрая, – шепчет Тихон. – Идеально готовая.
Краснею от его взгляда. Обжигающего. Воспламеняющего. Порочного.
Тихон шею мою целует. Кожу нежную зубами прихватывает. Трёт всё внутри. И снаружи.
Нет сил сопротивляться. И я тону.
Бьюсь в его руках. Крепко держит. Ждёт, пока дрожь не остановится. Несёт и на полку сажает. Целует глубоко.
– Сейчас я приду, – говорит. – И помою тебя. Отдыхай.
– Куда ты, Тихон? – спрашиваю.
– Разденусь и сразу назад, – усмехается. – Одну тебя не оставлю.
Входит через пару минут. Обнажённый. Я краснею и глаза отвожу.
– Не надо пугаться, девочка, – шепчет Тихон. – Я хочу тебя до боли, так, что искры из глаз могут посыпаться, но, пока не станешь готова, пока не пойму этого, и пальцем тебя не коснусь.
Кривит губы в усмешке, довольный своей шуткой. И я краснею ещё больше от его не озвученных обещаний.
Будет касаться, пока полностью не овладеет.
Но с огромной плотью, что вверх гордо поднята, с венами вздутыми, багряной, гладкой, бархатной, нужно что-то делать.
О таком я тоже в книгах читала. Знаю, что вредно такое перевозбуждение.
Поднимаюсь, беру мочалку и в таз опускаю. Мылю. Руками в густую пену взбиваю. Подхожу к удивлённому Тихону.
Облизываю губы дрожащие и говорю:
– Я тебя первым помою, Тихон, – стыжусь своих слов. – Хочу тебе приятно сделать. Расслабься и получай удовольствие.