Радость пирата
Шрифт:
Губы Алекс припухли от его поцелуев, но она не замечала боли, все ее чувства, все ощущения сейчас были сосредоточены в одном месте. Алекс как в бреду повторяла имя своего возлюбленного, а между тем волна наслаждения принесла острое удовлетворение.
Услышав его стон, Алекс прошептала:
— Я люблю тебя, Майлз. Как я тебя люблю…
Слова ее эхом отозвались в душе Майлза, словно тысяча серебряных колокольчиков заиграли чудную мелодию. Он ответил ей. Лежа в обнимку, усталые и счастливые, они повторяли друг другу слова любви.
— Что
Майлз приподнялся на локте, взглянув в сапфировые глаза своей любимой, ясные, как небо в летний день, и повторил:
— Я спрашивал тебя, выйдешь ли ты за меня замуж, согласна ли ты носить под сердцем моих детей, стать моей половиной…
Она была слишком растрогана, чтобы вслух произнести ответ. Майлз читал согласие в ее глазах, но все же, продолжая дразнить ее, спросил:
— Ну так как? Я не слышу. Да или нет, мадам? Вы выйдете за меня замуж?
— Да, — прошептала Алекс, улыбаясь, не в силах сдержать слез счастья.
Майлз покачал головой:
— Не слышу — наверное, ваша страсть, мадам, лишила меня слуха. Скажите погромче.
— Да, — прошептала она.
— Что? Что вы сказали? — повторив он, наклоняя голову, будто для того, чтобы лучше расслышать.
— Я сказала «да», ты, невежа! Да! — повторила она и шутливо принялась молотить кулачками по его груди. — Да, я буду носить твоих детей, — повторила она серьезно и нежно. — Да, любовь моя, я стану твоей половиной.
Наклонившись, она коснулась губами его губ, и они скрепили свой договор поцелуем, словно печатью. После Алекс коснулась рукой его лица, легко пробежав кончиками пальцев по его лбу, скуле, подбородку.
— Я люблю тебя, Александра, — тихо и без улыбки повторил он.
— Мои друзья, мои родители звали меня Алекс. Ты только однажды назвал меня так, в тот первый раз, когда мы любили друг друга, и больше ни разу не повторил.
— Алекс… Алекс… — повторял он, поглаживая ее по плечам, груди, животу.
Заметив, как быстро его ласки привели ее в возбуждение, он заставил себя остановиться.
— Моя красавица Алекс… Через час начнет темнеть, и нам надо торопиться.
— Я не хочу покидать это место, — лениво пробормотала она, перекатившись на спину. — Пусть себе мир живет по своим законам. Все, что мне надо, — здесь.
Майлз почесал затылок, будто обдумывая ее предложение.
— Рай на необитаемом острове… Мужчина и женщина, красивее которой еще не знал свет… Длинные праздные дни, не занятые ничем, разве что поисками новых путей удовлетворения этого страстного существа… Боюсь, любовь моя, — добавил он, делая над собой некоторое усилие, ибо все то время, пока он говорил, она водила рукой по его телу, и это не оставило его равнодушным, — что столь сильных и крепких ощущений не в силах выдержать ни один мужчина.
— Проверим? — предложила Алекс, обнимая его.
Ей пришлось приложить небольшое усилие, чтобы
— Господи, да ты настоящая искусительница! Я тебе покажу, кто тут хозяин, проказница!
Одним взмахом он приподнял ее и, подступив к самому краю воды, уже готов был бросить ее в кристальное озеро. Алекс, разгадав его намерения, крепко вцепилась в него.
— Нет, прошу тебя, не надо!
— Вам надо научиться послушанию, мадам!
Майлз рассмеялся, пытаясь освободиться от ее смертельной хватки.
— Нет, Майлз, не надо! — взмолилась она, и только тогда он понял, что она больше не играет.
— Я не умею плавать, — призналась она, виновато заглядывая ему в лицо.
Майлз увидел страх в ее глазах.
— Прости, любовь моя. Я не хотел тебя напугать.
— Ничего страшного, — улыбнулась она. — Я понимаю, что стыдно быть таким ребенком, но…
Алекс прижалась к нему всем телом и, уткнувшись в грудь, глухо прошептала:
— Моя мама утонула, когда мне было десять лет. Мы вместе катались на лодке. Папа нырнул за ней, но она успела уйти под воду. Он нырял еще и еще, но, когда он ее выловил, было уже поздно. С тех пор я смертельно боюсь воды.
— Прости, любовь моя, — повторил Майлз, глубоко тронутый ее рассказом. — Прости, — повторил он, бережно, как ребенка, укачивая ее на руках. — Я не знал.
— Откуда ты мог знать? — нежно спросила она, поднимая глаза, и, улыбнувшись, другим, веселым голосом добавила: — Если бы не мой страх, меня бы тут не было.
Майлз нахмурился, не понимая, о чем она говорит, и Алекс поспешила объяснить:
— В тот первый день, когда мы зашли в бухту… Не будь я такой трусихой, я бы прыгнула за борт и добралась до берега.
— У тебя ничего бы не вышло, — улыбнулся Майлз. — За тобой было поручено следить Спанглеру.
— Я этого не знала! — удивленно воскликнула Алекс. — Помню, я целый день ходила по палубе туда-сюда без остановки.
— Знаю-знаю, — засмеялся Майлз. — Спанглер чуть мозоли себе не натер. Впрочем, он принял это наказание как кару за то, что накануне стукнул тебя по голове.
— Бедняга. Да, припоминаю, я несколько раз сталкивалась с ним, и всякий раз он извинялся передо мной за тот случай, но так и не посмел взглянуть мне в глаза.
— Ты — чудо! — воскликнул Майлз. — Спанглер едва тебя не убил, выкрал из дому, а ты ему еще и сочувствуешь.
— Почему бы нет? Он всего лишь выполнял твой приказ. Если мне и следует кого-то ненавидеть, так это тебя!
— И ты ненавидишь меня, любовь моя?
Алекс покачала головой:
— В моем сердце слишком много любви, так что больше ни для чего не осталось места.