Радуга 1
Шрифт:
— А что — завидно? — спросил Макс и с трудом поднялся. Пиво придало сил, однако затуманило голову. К тому же все тело начало болеть, а особенно средний палец на правой руке. Он пошел к изрешеченному и изорванному в клочья остову их машины. Как ни странно его персональный автомат так и покоился под сиденьем, где он его и оставил. Ну теперь хоть за утрату вверенного ему вооружения судить не будут!
Его тут же осмотрел санитар со скучным лицом патологоанатома. Как ни странно, огнестрельных ранений не было. Были синяки и ушибы, точнее — не было места, где не было синяков и ушибов. А также средний
Макса не обыскивали, только вяло поинтересовались: что в мешке? Старлей не стал скрывать: «Термос с местной землей».
— А зачем земля-то, да, к тому же, в термосе?
— Земля — на память. А термос и так дырявый, — ответил он, удовлетворив любопытство. Вообще, как известно, чем тупее ответ, тем меньше распросов.
От поездки в больницу старлей отказался. Сел в «Урал» и заснул. Он проспал долго, до самого возвращения к своему месту дислокации, а выехали они не скоро, всю ночь проведя на месте боя. В селе его с рук на руки сдали для приведения в «божеский» вид. Он старательно отмылся под душем, вяло поел, перебинтовался санинструктором, где мог, нанес боевой окрас «зеленкой» и опять спал. В промежутках между сном его пытали допросами парни из следственной бригады, но даже он понял, что настроение к нему изменилось. Хотя, понял самым последним.
Когда же пришло представление о внеочередном звании, Макс удивился, но как-то безрадостно. Вернуться домой майором, конечно, весьма почетно. Не походив до этого миллион лет в капитанских погонах. Он, как положено, проставился, к нему подходили многие, знакомые и нет, трясли руку в крепком рукопожатии, пили коньяк и восторгались содеянным. Вообще, он стал местной знаменитостью: тридцать часов боя с превосходящими силами «духов»! Вот это сила духа!
— Да нет, — поправлял он. — Жажда жизни. «Сила духа» — очень двусмысленно.
По истечению срока командировки он вернулся домой, традиционно припрятав большую часть денег в новом китайском термосе, приобретенном на базаре. Одну пачку Макс располовинил и вложил в никому не нужные покет-буки, предварительно неделю вырезая в страницах форму. В поезде никто не обыскивал и он благополучно в чине майора ступил на родную землю. Жизнь продолжалась.
34. Деньги, курорт и прочее
На прежнем месте работы для него уже не нашлось. Но в 13 здании по улице Дзержинского на третьем этаже в кабинете номер 312 очень удачно открылась соответствующая званию вакансия, куда Макса и легко спровадили. Это было повышение, причем достаточно головокружительное. У него в подчиненных образовались «ши» и даже одна «ца». Макс сделался зам начальника по кадрам областного управления. Капитанши и лейтенантши, а также секретарша-прапорщица нового шефа встретили без энтузиазма, но и не слишком враждебно. Они были заняты между собой в профилактических интригах и сплетнях.
Макс, пользуясь «сеньорским» правом, быстренько делегировал свои полномочия и растворился
Едва только новоиспеченный майор вошел в курс своих прав и обязанностей по новому месту службы, как ему предоставили отпуск, подразумевавший еще и санитарно-курортное лечение в пансионате города Сочи. Но к Черному морю Макс поехал не сразу, сделав изрядный крюк по стране.
Будучи уже отпускником с курортной книжкой на руках, он купил билет на автобус и поехал в Питер. Деньги, добытые в Чучне, были достаточно серьезными, чтобы их никто не пытался отследить. Вся пачка весила не десять килограмм, а чуточку поменьше: девять с четвертью. И что характерно, вес точно отражал соотношение грамм — сумма.
Макс ранним утром сразу отправился по раздобытому ранее адресу, позволив себе сделать контрольный звонок только непосредственно перед подъездом дома по проспекту Ветеранов.
— Здравствуйте, — сказал он, входя в квартиру. — Вы, должно быть, жена Владимирова?
— Вдова, — поправила она его.
— Простите, — проговорил Макс. Почему-то было очень трудно смотреть в глаза этой спокойной и симпатичной девушки. — Я был с ним в тот момент. Больше рядом — никого. Мы сделали все, что могли. Мне повезло, наверно. Вот.
Он протянул сверток, но девушка его не взяла. Тогда Макс положил его на край стола.
— Что это?
— Это ваше. Распорядитесь по своему усмотрению. Вам — жить. Только прошу вас: будьте очень осторожны. Это — часть войны. И я не хочу, чтобы она пришла сюда.
— Тогда зачем вы это принесли?
— Смерть Харламова, простите — Владимирова, была героической. Хочу, чтобы вы его помнили. И он этого очень хотел. Если вам удастся жить хорошо — это лучшая память. Тогда бы он сказал «спасибо».
Уже уходя, Макс добавил:
— Не беспокойтесь, насколько удалось проверить — фальшивок там нет. Прощайте и живите счастливо.
Добравшись до Пулково-1, майор купил билет в Мурманск — там жил когда-то Скай, там была его семья. От приполярного аэропорта до Северного проезда он, не мудрствуя лукаво, добрался на такси. Таксист, согласно привычке и выработанным стереотипом «таксистского» мировоззрения зарядил такую сумму, что удрученному Максу сначала показалось, что тот назвал расстояние от Питера до Мурманска.
— Слушай, водитель автомобиля! — вздохнул он. — Тебе действительно кажется, что заработки так и делаются?
— Какие-то проблемы? — сразу насупился шофер и полез в карман за телефоном. Наверно, он собирался звать на подмогу своих коллег.
Макс выложил пятьсот рублей, уменьшив в три раза запрошенную сумму, и развернул свою корочку служебного удостоверения.
— Вас, гадов, как и ментов, специальной манере поведения, наверно, учат. Или заражают особым вирусом, — сказал он, вылезая из машины.
— Кто бы говорил! — недовольно проговорил таксист. — Сам-то, поди, из Института благородных девиц! То-то в ксиве и отмечено!