Радуга (Птицы в пыльных облаках)

Ракитина Катерина

Словно ветром протянуло по торгу. Женщины в ряду засуетились, как спугнутые горящей лучиной запечники, разом желая и прикрыть телом товар, и кинуться прочь. У кого были с собой дети, прятали их тоже. Сольвега глянула. Из узкой каменной арки выворачивала,

опираясь на клюку, колченогая старуха. Подходила к торговкам, тыкалась тяжелым носом в зелень. Бормотала недовольно, ерзала глазищами, чесала проросшую волосом бородавку на подбородке. Несмотря на хромоту, двигалась бабка проворно, как готовая что-то спереть ворона. Зыркнула на товар Сольвеги, фыркнула. Клюнула длинным носом. Сорвалась капля, упала в свежую зелень. Торговка стиснула зубы.

– Разве ж это зелень, - гундосила бабка.
– Разве зелень... Давеча, помнится... А это. Не, не то.

Обмяв, всадила в кошелку некрупный кочан. Прибавила пучок укропа. Послюнив пальцы, долго ловила в кошеле денежку помельче. Задвигала взглядом:

– Э-э, мальшик, мальшик!

– Ах ты!
– подавшись вперед, Сольвега схватила бабку, зажав ее носище между средним и указательным пальцами. Свободной рукой перехватила старухину кошелку:

– Не тревожься, матушка, сама донесу. Приглядите за товаром, ага?

Повесила кошелку на локоть, все так же, за нос, повела бабку с рынка. Женщины, зажимая передниками рты, глядели вслед. И почти телесно чувствовалось, как спадает в них напряжение.

Бабка лживо хныкала, растирая покрасневший

нос.

– Гадкая! Гадкая! Не стыдно тебе?

Сольвега уперла кулаки в бока:

– А тебе - не стыдно? Опять скажут, Старая Луна пошла мальчиков воровать.

– А ты видела? Да, ты видела?!

– Вопишь, как карманница перед лозиной, - Сольвега презрительно пнула носком башмака подвернувшийся камешек. Надутая, как мышь на крупу, старуха сидела на чьем-то порожке перед ней.

– Просить хочешь, а меня - за нос, - немного спокойнее сказала она.
– Не ем я мальчиков. Заберу иной раз, да. А ты спроси, спроси, какими они возвращаются? Ястреба своего спроси.

– Он не мой.

– А хотела бы?

Ведьма снова потянулась к бабкиному носу, но та на удивление резво отпрянула.

– Шутю я! То есть, балуюсь. Э, капустку мою помяла...

Стремительно ударили в глаза заскорузлые ногти. Сольвега отклонилась чудом, почуяла горячие писяги на щеке. С размаху, ладонью, ответила, своротив на сторону бабкину голову. Та сплюнула в ладошку последний желтый зуб, поразмышляла, хмыкнула... и улыбнулась.

– Ведовством пытать не буду. Э-э, кровь заговори.

Сольвега вытерла щеку ладонью, а ладонь о передник. Взяла кошелку:

– Идем.

– Ишь, гордая. Товар твой так себе, никто не позарится.

Заковыляла впереди, показывая дорогу.

1 Здесь: браслеты.