Радуга Шесть
Шрифт:
— Парень, — продолжал Динг, — это была моя жена, которую ты собирался убить, и у нее мой ребенок в животе. Неужели ты считаешь, что сможешь жить долго? Джон, этого парня когда-нибудь выпустят из тюрьмы?
— Не в ближайшее время, Динг.
— Тогда позволь мне сказать тебе кое-что, Тимми. Там, откуда я приехал, существует закон: если ты затрагиваешь чью-то женщину, тебе приходится расплачиваться за это. Это не маленькая цена. И там, откуда я приехал, не следует никогда, никогда наносить вред чьим-то детям. Цена за это еще больше, ты, ублюдок. — Гребаный, — добавил
— Я не уверен, что это хорошая мысль, — слабым голосом возразил Кларк.
— А почему нет? Сейчас это кажется мне вполне справедливым. — Чавез встал из кресла, подошел к О'Нилу и опустил нож. — Для меня это совсем нетрудно, простое движение, и мы начинаем операцию по изменению твоего пола. Понимаешь, я не врач, но хорошо знаком с первой частью операции. — Динг наклонился, и его лицо вплотную приблизилось к лицу О'Нила. — Приятель, никогда, НИКОГДА не трогай латинскую женщину! Ты меня понял?
У Тимоти О'Нила и без того был трудный день. Он посмотрел в глаза этого латиноса, услышал его акцент и понял, что перед ним не англичанин и даже не американец того типа, о котором, ему казалось, он знал.
— Я делал это и раньше. Главным образом мне приходилось убивать людей из огнестрельного оружия, однако несколько раз мне довелось прикончить подонков ножом. Забавно, как они корчатся, — но я не собираюсь убивать тебя, парень. Я просто превращу тебя в девочку. — Нож опустился вниз, к промежности мужчины, прикованного к креслу.
— Прекрати, Доминго! — приказал Кларк.
— А пошел ты, Джон! Он заставил страдать мою жену! Я сделаю так, что ему больше не захочется причинять страдания девушкам! — Чавез снова повернулся к арестанту. — Я буду смотреть тебе в глаза, когда отрежу его, Тимми. Я хочу видеть твое лицо, когда ты начнешь превращаться в девочку.
О'Нил моргнул, глубоко глядя в темные испанские глаза. Он увидел там ярость, пылающую и страстную. Он и его соратники собирались похитить и, может быть, убить беременную женщину. В этом таился позор, и по этой причине в ярости смотрящего на него человека была справедливость.
— Это совсем не так! — захлебнулся О'Нил. — Мы не... мы не...
— Вам не удалось изнасиловать ее, да? Подумать только, какая неудача! — заметил Чавез.
— Нет-нет, никакого изнасилования — никто в нашей группе не делал этого, мы не преступники!
— Ты хренов ублюдок, Тимми, но скоро ты станешь просто ублюдком, потому что в будущем тебе не придется беспокоиться о своем мужском достоинстве. — Нож чуть опустился. — Вот позабавимся, Джон. Помнишь того парня, которого мы кастрировали в Ливии два года назад?
— Боже мой, Динг, мне все еще снятся кошмары об этом, — признался Кларк, глядя в сторону. — Прошу тебя, Доминго, не делай этого!
— Тебя забыл спросить, Джон. — Его свободная рука протянулась к поясу О'Нила, расстегнула его, затем пуговицу на его штанах. Рука исчезла внутри. — Да там нечего отрезать. Члена
— О'Нил, если у тебя есть что-нибудь для нас, рассказывай. Я не могу контролировать этого парня. Мне приходилось видеть его таким и раньше, так что...
— Ты слишком много говоришь, Джон. Что он знает?
Грэди уже все рассказал. Я сейчас отрежу его член и скормлю сторожевым собакам. Они любят свежее мясо.
— Доминго, мы цивилизованные люди и не должны...
— Цивилизованные? Проклятие, этот подонок хотел убить мою жену и моего малыша!
Глаза О'Нила снова вылезли из орбит.
— Нет-нет, мы никогда не собирались...
— Да, конечно, — издевательски засмеялся Чавез. — Вы принесли с собой эти гребаные автоматы, чтобы завоевать их сердца и умы, верно? Убийца женщин, убийца малышей. — Чавез плюнул на пол.
— Я никого не убивал, ни разу даже не выстрелил из автомата. Я...
— Отлично, благодаря своему неумению. Ты считаешь, что я должен сохранить тебе член только из-за твоего неумения стрелять?
— Кто этот русский парень? — спросил Кларк.
— Друг Шона, Серов, Иосиф Серов. Он привез деньги и наркотики.
— Наркотики? Боже мой, Джон, да они еще и вонючие наркоманы!
— Где деньги? — настаивал Джон.
— В швейцарском банке, номерной счет. Эти деньги положил Иосиф, шесть миллионов долларов — и — да, Шон попросил его привезти десять фунтов кокаина, чтобы продавать, нам нужны деньги, чтобы продолжать операции.
— Где наркотики, Тим? — потребовал Кларк.
— На ферме — в доме фермера. — О'Нил назвал им города и дал описание дороги, ведущей к ферме. Все это Чавез записывал на свой портативный магнитофон, который теперь положил в карман.
— Этот парень Серов, как он выглядит? — Он записал и это.
Чавез отошел и позволил своему гневу затихнуть. Затем он улыбнулся.
— О'кей, Джон, пойдем поговорим с остальными. Спасибо, Тимми. Я оставляю тебе твой член на память.
Над канадской провинцией Квебек наступил ранний вечер. Солнце отражалось от сотен озер, некоторые из которых все еще покрыты льдом. Попов не спал в течение всего полета, единственный бодрствующий пассажир в первом классе. Снова и снова его мозг рассматривал одну и ту же информацию. Если британцы захватили Грэди, то у них есть теперь его основное вымышленное имя, которое указано во всех документах, по которым он путешествовал. Ну что ж, он избавится от них еще сегодня. У британцев есть описание его внешности, но он ничем не выделялся из огромного числа мужчин. У Грэди есть номер счета в швейцарском банке, на который Дмитрий положил деньги, но он уже перевел их на другой счет, по которому его невозможно проследить. Теоретически не исключено, что враг сможет воспользоваться информацией, которую Грэди, несомненно, им представит, — на этот счет у Попова не было иллюзий, — может быть, даже сумеют найти его отпечатки пальцев... нет, это слишком маловероятно, чтобы считать опасным, и ни в одной разведывательной службе западных стран нет ничего, чтобы можно было провести перекрестное сравнение. Ни одна западная служба даже не знает о нем, если бы знали, его уже давно арестовали бы.