Радуга Шесть
Шрифт:
— Это невозможно, — возразил Попов. — Правда, действительно, они захватили Грэди, и не исключено, что он что-то рассказал, да, он знает, что я прилетел из Америки, или догадался об этом, и ему известно мое вымышленное имя, но документы на это имя не существуют — они уничтожены.
— Может быть, но я только что говорил по телефону с Гасом Вернером и спросил его о происшествии в Герефорде, есть ли что-то, что мне нужно знать. Гас сказал мне, что они начали расследование и ищут русское имя, что у них есть основания подозревать, что он живет в Америке и у него был контакт с ИРА. Это означает, что им известно имя, Дмитрий, и они будут отслеживать людей
— Я не недооцениваю ФБР, — ответил Попов. Он был немного обеспокоен. Но только немного. Будет совсем непросто проверить каждый трансатлантический рейс, даже в век компьютеров. Он также принял решение, что его новые фальшивые документы будут выданы на имя Джонса, Брауна или Джонсона, а не на имя покрытого позором бывшего председателя КГБ пятидесятых годов. Вымышленное имя Серов на фальшивых документах было шуткой с его стороны. Теперь он был вынужден признать, что шутка оказалась неудачной. Следующее имя будет Джозеф Эндрю Браун, решил Дмитрий Аркадьевич Попов, сидя в кабинете на верхнем этаже небоскреба.
— В этом есть какая-нибудь опасность для нас? — спросил Брайтлинг.
— Только в том случае, если найдут нашего друга здесь, — ответил Хенриксен.
Брайтлинг кивнул, и у него в голове промелькнула мысль.
— Дмитрий, ты когда-нибудь был в Канзасе?
— Здравствуйте, мистер Маклин, — сказал Том Салливэн.
— О, привет. Вы снова хотите поговорить со мной?
— Да, если вы не возражаете, — сказал ему Фрэнк Чатэм.
— О'кей, заходите, — сказал Маклин, широко распахивая дверь, входя в гостиную и все время заставляя себя не волноваться. Он сел и приглушил звук телевизора. — Итак, что вы хотите знать?
— Вы не вспомнили кого-нибудь еще, кто мог иметь близкие отношения с Мэри Баннистер? — Агенты увидели, что Маклин нахмурился, затем покачал головой:
— Не помню никого, чье имя я мог бы назвать. Я хочу сказать, что это бар для одиночек, люди знакомятся и разговаривают, становятся друзьями и все такое. — Он подумал пару секунд. — Разве что один парень, но я не знаю его имени...
Высокий, примерно моего возраста, песочные волосы, крупный парень, словно он занимается бодибилдингом, но я не знаю его имени, извините. Мэри танцевала с ним, они выпивали, по-моему, но кроме этого... видите ли, в баре полумрак, много людей...
— И вы проводили ее домой только один раз?
— Боюсь, только один. Мы говорили и шутили, но, наверно, так и не понравились друг другу. Я ни разу не хотел войти с ней в более близкие отношения, вы понимаете, что я имею в виду? Да, верно, я проводил ее домой, но даже не вошел в здание, не поцеловал ее, расставаясь, мы просто пожали руки. — Он заметил, что Чатэм записывает. Это похоже на то, что он говорил им раньше? Вроде похоже, но трудно вспомнить, когда у тебя в гостиной сидят два федеральных агента. Самое плохое заключалось в том, что он почти не помнил, о чем говорил в тот раз. Он выбрал ее, погрузил в машину, но это все. Он не имел представления, где она сейчас, хотя подозревал, что она, скорее всего, мертва. Маклин знал, в чем заключается эта часть Проекта, это делало его виновным в похищении девушки, и было несомненным его соучастие в убийстве. Это были вещи, о которых он ни при каких обстоятельствах не собирался рассказывать этим двум агентам ФБР. В штате Нью-Йорк существовал теперь закон о смертной казни, и, насколько он знал, такой же закон принят федеральным правительством.
— Нет, спасибо, но вы делайте, что вам нравится, — сказал Салливэн. Он увидел что-то, чего не заметил при первой беседе. Напряжение. Было это обычным при разговоре с агентами ФБР, или этот парень пытается скрыть что-то? Они наблюдали за тем, как Маклин налил себе коктейль и вернулся в гостиную.
— Как вы опишете Мэри Баннистер? — спросил Салливэн.
— Она привлекательная, но я не назвал бы ее красивой. Приличная девушка, умеет держать себя, приятная, я бы сказал. У нее есть чувство юмора, готова посмеяться. Девушка издалека, в большом городе в первый раз, — я хочу сказать, просто девушка, понимаете?
— Но никто не был близок с ней, вы сказали?
— Насколько я знаю, нет, но я недостаточно хорошо знал ее. А что говорят о ней другие?
— Видите ли, завсегдатаи бара говорят, что у вас были дружеские отношения.
— Может быть, да, но не настолько дружеские, я хочу сказать, что дальше дружеских отношений это не продвинулось. Я даже ни разу не поцеловал ее. — Он повторял это уже несколько раз, отпивая из стакана бурбон с водой. — Жаль, конечно, но не поцеловал, — добавил он.
— А с кем из девушек, встреченных вами в баре, вы были в близких отношениях? — спросил Чатэм.
— Эй, парни, но ведь это нечто личное, не правда ли?
— Но вы понимаете, как это происходит. Мы пытаемся почувствовать атмосферу бара, как он работает, и все такое.
— Если я целую девушку, то не рассказываю об этом. Это против моих убеждений.
— Не могу считать это неправильным, — с улыбкой заметил Салливэн, — но это вроде бы необычно для посетителей бара для одиноких людей.
— Да, конечно, есть парни, которые делают зарубки на пистолетах в ознаменование своих побед, но это не мой стиль.
— Итак, Мэри Баннистер исчезла, а вы этого не заметили?
— Может быть, но я обычно не думаю об этом. Это быстро меняющееся сообщество, понимаете? Люди приходят и уходят, некоторых ты никогда больше не встречаешь. Они вроде как исчезают.
— Вы ей не звонили?
Маклин нахмурился.
— Нет, я не помню, чтобы она давала мне свой номер. Думаю, ее можно найти в телефонном справочнике, но нет, я не звонил ей.
— Просто один раз проводили ее домой?
— Совершенно верно, только один раз, — подтвердил Маклин, делая глоток из стакана и надеясь на то, что эти инквизиторы скоро уйдут из его квартиры. Неужели им что-то известно? Почему тогда они пришли снова? В его квартире не было ничего, что говорило бы о пребывании здесь хотя бы одной девушки из «Тертл Инн». Положим, у него есть несколько телефонных номеров, но здесь им не найти даже рваного носка от женщин, которых он иногда приводил сюда. — Я хочу сказать, что вы, парни, в прошлый раз, когда приходили ко мне, уже осмотрели квартиру, — произнес Маклин.
— Ничего особенного. Мы всегда спрашиваем разрешение. Просто рутина, — сказал Салливэн человеку, которого они подозревали. — Ну ладно, нам предстоит еще одна встреча через несколько минут дальше по улице. Спасибо, что вы разрешили нам побеседовать с вами. У вас все еще сохранилась моя визитная карточка?
— Да, в кухне, прикреплена к холодильнику.
— О'кей. Видите ли, это дело стало для нас трудным. Прошу вас, подумайте обо всем, и, если вспомните что-то, — что угодно, — позвоните мне, хорошо?