Радуга тяготения
Шрифт:
Встречные течения тянут суденышко, пока оно выходит из расширяющейся воронки Свине к морю. Не доходя до волнорезов, где море пенится в брешах от весенней подводной бомбардировки берегись,фрау Гнабх, не меняя выражения лица, закладывает штурвал, резко меняя галс, и полным ходом кидается встречным курсом прямо на паром из Сассница фъютьотруливает в последний миг, гогоча над пассажирами, что отпрянули от борта, пялятся ей вслед.
— Матушка, прошу тебя, — Молчун Отто жалобно в иллюминатор рубки.
Допев сие, она крепче стискивает штурвал и поддает ходу. Теперь они скачут прямо к борту полузатонувшего торговца: черное вогнутое железо испятнано суриком, всякая заклепка в корке ржавой соли, всякая изрытая оспой пластина все ближе, наваливается… Женщина явно неуравновешенна. Ленитроп зажмуривается и цепляется за хористку. Из рубки улюлюканье — суденышко круто закладывает на левый борт, промахнувшись мимо столкновения, может, на пару-тройку слоев краски. Отто, которого застало врасплох в грезах о смерти, безудержно шатается, направляясь прямиком за борт.
— У нее такое чувство юмора, — отмечает он, минуя Ленитропа. Тот хватает его за свитер, а девушка хватает Ленитропа за фалды смокинга. — Как пустится во что-нибудь чуток незаконное, — минуту спустя Отто уже отдышался, — так увидите, что будет. Даже не знаю, что с нею делать.
— Бедняжечка, — улыбается девушка.
— Ой, — грит Отто.
Ленитроп оставляет их — всегда приятно видеть, как сходятся молодые люди, — и направляется к фон Гёллю и Нэрришу на кормовом подзоре. Фрау Гнабх порывисто сменила курс на норд-вест. И теперь они идут вдоль берега по исчерченной белым и пахнущей солью Балтике.
— Ну что. Так мы куда направляемся, парни? — хочет знать жовиальный Ленитроп.
Нэрриш уставился.
— Вот это — остров Узедом, — нежно поясняет фон Гёлль. — С одной стороны граничит с Балтийским морем. Кроме того, его ограничивают две реки. Названия их — Свине и Пене. Мы только что были на реке Свине. Мы были в Свинемюнде. Название «Свинемюнде» означает «устье реки Свине».
— Ладно, ладно.
— Мынаправляемся вокруг острова Узедом к тому месту, что располагается в устье реки Пене.
— Погодите-ка, это, значит,
— Очень хорошо.
— И? — Повисает пауза. — О. О, то самоеПенемюнде.
Нэрриш, как выясняется, раньше там работал. Склонен отчасти кручиниться при мысли, что сейчас Пенемюнде оккупировали русские.
— Там размещалось производство жидкого кислорода, на которое я и сам глаз положил, — Шпрингер тоже не очень доволен, — я хотел основать сеть — мы еще только подбираемся к тому, что в Фолькенроде, в прежнем «Институте Геринга».
— Под Нордхаузеном тоже куча этих ЖК-генераторов, — это Ленитроп старается принести пользу.
— Спасибо. Но там тоже русские, как вы помните. В том-то и загвоздка — если бы все это не было так противно Природе, я бы сказал, что они не ведают, чего хотят. Дороги на Восток днем и ночью запружены русскими грузовиками, набитыми матчастью. Трофеи всевозможны. Но пока никакой ясной схемы, кроме как свинчивай-и-пакуй-домой.
— Черти червивые, — Ленитроп давит умняка, — вы как думаете, они уже нашли этот «S-Ger"at»,а, мистер фон Гёлль?
— А, это мило, — сияет Скакун.
— Он из ОСС, — стонет Нэрриш, — говорю вам, его надо чпокнуть.
— «S-Ger"at» нынче по lb10000, половину вперед. Интересует?
— He-а. Но в Нордхаузене я слыхал, что он у вас уже есть.
— Неверно.
— Герхардт…
— Он чист,Клаус. — Такой взгляд Ленитропу уже доставался — от торговцев машинами, которые сигнализировали своим партнерам: у нас тут натуральный идиот, Леонард, не спугни его, пожалуйста, а? — Мы нарочно запустили эту дезу в Штеттине. Хотелось посмотреть, как отреагирует полковник Чичерин.
— Блядь. Опять этот? Он отреагирует, будьте надежны.
— Вот мы и едем в Пенемюнде это выяснить.
— Ох батюшки. — Ленитроп рассказывает об их стычке в Потсдаме, и что Лиха считала, будто Чичерина Ракетное железо волнует гораздо меньше, нежели плетение комплота против этого оберега Энциана. Если спекулянтам и интересно, виду они не подают.
Беседа смещается на эдакую вялую конспективную похвальбу знакомствами, в которой так любила на исходе дня плавать Ленитропова мама Наллина: Хелен Трент, Стелла Даллас, закулисная жена Мэри Нобль…
— Чичерин — непростой человек. Он как будто… считает Энциана… другой частьюсебя — черным вариантом того, что у Чичеринаже внутри. И ему нужно это… ликвидировать.
НЭРРИШ: Вы считаете, может быть… какая-то политическаяпричина?
ФОН ГЁЛЛЬ (качая головой): Ядаже не знаю, Клаус. С того происшествия в Средней Азии…
НЭРРИШ: Вы имеете в виду…
ФОН ГЁЛЛЬ: Да… Киргизский Свет. Знаете, а смешно — он никогда не хотелсчитаться империалистом…