Радужная Нить
Шрифт:
— Пришли, — буркнул он, указывая куда-то во мглу. Приглядевшись, можно было различить чуть в стороне изгиб арки. — Врата Земли — вот, а мой дом — пятый слева.
— Мы в самой северной точке города? — мне захотелось увериться, что мы не заплутаем при возвращении. Да и мало ли, что. Прислушался: рокот прибоя был едва различимым.
— В северо-восточной, — глухо ответил хозяин, подводя нас к порогу, через который я чуть не кувыркнулся. — Я воздвигал стены, ограничивая город по пятиугольнику, и это — правый верхний угол. Воротами пользуются в основном рыбаки из ближайших поселений, здесь же проходит дорога, ведущая
Он сдвинул бамбуковую перегородку, а я, разуваясь, поразился его беспечности — хоть бы поленом подоткнул! Хотя, кто их знает, хранителей? Может, у них что-нибудь припасено для охотников за чужим добром? Да и отважится ли самый отчаянный грабитель на то, чтобы залезть после наступления темноты в жилище, находящееся неподалёку от Кимон, врат демонов? Северо-восточное направление испокон веков считалось недружественным человеку. Ещё дед рассказывал истории про буйство призраков и чудовищ, и все эти зловещие существа являлись с северо-востока, и туда же уходили.
— Кимон? — юмеми, по обыкновению, прочёл мои мысли. — Что заставило тебя сделать подобный выбор, Тоси?
Ответом послужило цоканье кремня, и вскоре маленькую прихожую осветил тоненький язычок пламени, ослепительный после долгого пребывания в темноте. Комнатка была не слишком чистой — сказывалось одиночество хозяина. Принадлежать она могла человеку весьма умеренного достатка. Впрочем, если у него домов пять, то среди них могут оказаться и побогаче. Интересно, почему он пригласил нас именно сюда? Дабы выказать пренебрежение или есть другая причина?
Мы прошли в следующее помещение, площадью в каких-то восемь татами, где едва не налетели на обеденный столик, заставленный грязной посудой. Домишко был крошечным, едва ли в нём имелись другие комнаты, кроме этой и опочивальни. Чуланы-подвалы не в счёт. Надеюсь, знакомство с последними не состоится. Настороженность по отношению к этому человеку не покидала меня, несмотря на заверения юмеми. Время проходит, люди меняются…
Хозяин сгрёб утварь в охапку и, нимало не заботясь о сохранности отдельных блюд, опустил её на пол возле стены, где вся эта груда, слегка покосившись, осела. Н-да, что там болтал Ю о красавице жене? Этому дому и дурнушка бы не повредила!
— Присаживайтесь. Я редко здесь появляюсь, слишком тесно, — нарушил молчание этот странный человек. — Поблизости все дома такие, а то и похуже. Предпочитаю чистые кварталы Нижнего Города. — С непонятной усмешкой он взглянул на Ю. — Какой прок от соседства с Кимон? Всё очень просто: здесь, как нигде в городе, ощущаются вредоносные проявления. Будто эхом отдаются. Я, знаешь ли, не онмёдзи, и мне надо сосредоточиться, чтобы их распознать.
— Проявления чего? — вопросительно посмотрел я на собеседника. Сейчас, в свете масляной лампы, поставленной на стол, очертания его лица казались даже более резкими, чем прежде. Острые скулы, нос с лёгкой горбинкой и подбородок, слегка выдающийся вперёд. Черты правильными не назовёшь, но и в силе им не откажешь. Внешность, свидетельствующая о воле и упорстве владельца.
Ю присел за столик, не сводя глаз с давнего знакомого — нет, друга. Я примостился рядом. Об остальных проявлениях гостеприимства можно было забыть, да оно и к лучшему. Я покосился на немытую посуду у стены и вздохнул с облегчением.
— Проявления
— Что-то в этом роде я и предполагал, — кивнул юмеми. — Но скажи, друг мой, как случилось, что ты?..
— Не уверен, — резко ответил тот, — что у тебя осталось право называть меня другом. Но об этом я всё ещё надеюсь переговорить без посторонних! — Он гневно зыркнул на меня, видимо, вспомнив обстоятельства "счастливого воссоединения" и помеху на этом пути.
— Тебе виднее, — склонил голову Ю.
— Вот именно, и сейчас я желаю удовлетворить любопытство по поводу твоего приятеля. Как вас там, Хитэёми-но Кайдомару? Кстати, моё личное имя не Тоси, а Тосихико, только оно не сохранилось в памяти… — он покосился на юмеми, — людей.
Он знает! Он знает, кто такой Ю! Как бы осторожненько выяснить, не оповещая его о собственном неведении, причём в присутствии предмета разговора? Сложная задача!
— Рад его слышать, — мой вежливый ответ не удостоился и кивка.
— А я буду рад, если вы, молодой человек, удосужитесь дать объяснения.
Я замялся, и тогда мой товарищ, не вдаваясь в подробности, рассказал о любовных письмах и ловушке, последовавшей за ними.
— Вот это я и называю вредоносными проявлениями, — медленно произнёс Тосихико, дослушав рассказ до конца. — Я почуял неладное, поскольку находился неподалёку от Площади Семи Огней, но не застал виновницу беспорядка. Чем же вы насолили семейству Мидзуки, молодой человек? Оно весьма уважаемо. Предки их жили в Северной Столице чуть ли не со времён её основания, а дочери потомков уже сотни лет заправляют Родниковым Святилищем, что близ озера Ёми! Так в чём дело?
— Самому хотелось бы знать, — я тяжело вздохнул. — У меня создалось впечатление, что эта женщина сначала злоумышляла не против меня лично, а против моей семьи. И ненавидит весь мой род. О, боги!.. — я ахнул.
Родовая печать! Та самая, о которой вскользь упоминал Хономару. Неужели её пропажа — дело рук Кагуры? Когда же это случилось?.. А брат ведь говорил, я уверен! Примерно за дзю до того, как он спас Мэй-Мэй, и было это в конце второго дзю Месяца Светлого Древа, как раз, когда последние силы грозили оставить меня и сделать обузой спутникам. Значит, печать пропала в конце первого дзю — то есть, примерно тогда же, когда произошло нападение сикигами. Точно, он ведь ещё сказал, что долго разыскивал пропажу, приказал подчинённым смотреть в оба, и это было ещё до землетрясения!
Всё сходится!
— О чём задумался, Кай? — нахмурился юмеми.
— Похоже, я немножко приблизился к тому, чтобы открыть эту "ханьскую шкатулку", — слабо улыбнулся я, после чего изложил умозаключения.
— Ах, если бы ты поведал об этом раньше! Как тебя мог не встревожить столь явный знак? — Ю погрозил мне пальцем, лицо его выглядело расстроенным. Да после рассказа брата и того, что случилось позже, до печати ли было? Тем не менее, я виновато пожал плечами, а юмеми продолжал: — Говорил же, что способен видеть суть некоторых предметов, и чем дороже они владельцам, чем длиннее их век, тем это проще для меня. Я мог бы отыскать вашу печать и её похитителя. Впрочем, ещё не поздно попытаться.