Радужная Нить
Шрифт:
— И сумели остаться в живых, — не сдержал любопытства я.
Девица глянула на Ю, затем снова обратила взор ко мне, видимо, сочтя за главного. И впервые заметила Фуурина, скрытого высокой травой.
— Что… кто это?! — вскрикнула она, отшатнувшись. — Что вы с ним сделали?!
— Это не мы, — поспешил внести ясность я. — Это здешнее зверьё. Очень опасное место! Потому и удивился, обнаружив в кустах чужака, и принял вас за одну из сов по той же причине. Что скажете, красавица? К слову, позвольте услышать ваше имя.
— Коюки, — поклонилась она. — Из дома Сэйрю, что находится в Северной Столице Тоси.
Мы с юмеми переглянулись. Девушка
— Кото-но Кайто из клана Пламени, уроженец Центральной Столицы Овары, шестого ранга, по должности — Малый Хранитель Записей Империи, — мой ответ объединил равные доли правды и лжи. Ах, знать бы, какую часть разговора она подслушала! Плохо, что Ю называл меня по имени, как и я его. — А мой спутник представится сам.
— Жэнь Ю, потомок детей Срединной Страны, но верный подданный Сына Пламени, — невозмутимо сообщил прохвост. Меня бы так приветствовал!
Мы снова обменялись поклонами, более уместными в дворцовой обстановке, нежели на опушке леса.
— Надеюсь, семейство Сэйрю пребывает в добром здравии? — осведомился я, желая покончить с учтивостью и приступить к допросу. Сэйрю, Сэйрю… никогда не слышал этого имени! "Чистый поток" — наверняка берёт начало из клана Воды.
— Не могу знать наверняка, ибо родные мои находятся по ту сторону пролива, а я — по эту, — нимало не смутившись, ответствовала девушка.
Рассмотрев её получше, я пришёл к выводу, что до Мэй-Мэй нашей новой знакомой — как до Лао пешком. Впрочем, умыть бы да приодеть, и кто знает?.. Грубое крестьянское косодэ неопределённо-грязного цвета, подвязанное по-мужски, могло обезобразить даже бывшую куклу. За поясом нож и замаранный дорожный футляр. Груди я не приметил даже на ощупь, хотя, ради справедливости признаем: не искал. А уж ноги, сплошь в синяках да царапинах! Я поспешил отвернуться, понимая, как именно благородная молодая особа может расценить подобный интерес, но успел обратить внимание, что кожа белая, почти без следа загара. Тоже мне, селяночка…
— Предлагаю перенести разговор о прошлом до лучших времён и озаботиться настоящим, — подал голос мой друг, нагибаясь к спящему пареньку. — Ведь нам по пути, госпожа Коюки? В противном случае, зачем бы судьбе сплетать нити наших дорог?
Великолепный довод, ничего не скажешь! Сногсшибательно действует на незнакомцев, а, узнав юмеми поближе, перестаёшь задаваться лишними вопросами. Насущных хватает. Так и заманивает, а потом раз — и ты император!
Выходит, девушка насторожила и моего премудрого советника… Или просто по сердцу пришлась?
— А куда вы направляетесь? — всё же уточнила Коюки, когда я вежливо пропустил её вперёд, поднимая Фуурина с земли. Заодно и на виду будет.
— Подальше отсюда, — Ю обернулся к нам, призывно размахивая палкой. Не поймёшь его: то ногами еле перебирает, то несётся вскачь, как конь, которым не является. Или это я так устал? Ничего, вот уже и берег, осталось высмотреть лодку. И убраться восвояси, в этом ки-рин прав, как и полагается ки-рину.
— Подальше?
Глава 4
Голод
(Второй День Земли месяца Светлого Металла, 499-ый год Алой Нити)
Болван — не тот, кто глуп, а тот, кто не замечает собственной глупости.
Ю, с его неожиданными приступами слабости, винить не приходится, но я-то? Лодка, лодка… Какая лодка после цунами? Вон та щепочка, быть может, и от неё, но что толку гадать?
Болван, как есть болван…
Мы брели вдоль линии прибоя — двигаясь в основном из упрямства и чтобы не поддаваться унынию. Вспомнились слова Геру о том, что мы находимся на севере острова, а потому, сверившись с положением солнца, я решил идти на юг. Хоть бы захудалую рыбачью деревеньку найти! С израненным мальчишкой, которого уже нет сил тащить, и помощниками в лице пошатывающегося ки-рина и сомнительной девицы — как бы и впрямь за разбойников не приняли! Или за безумцев, которых, по рассказам отца, кое-где и камнями встречают, а вовсе не подношениями, как у нас в Оваре.
Облака пеленали небо тугим покровом, то и дело стряхивая мелкие капли. Осень. Отмечают ли в этих суровых краях Праздник Благодарения? Сомневаюсь, что здесь выращивают рис…
Девчонка, спотыкающаяся о скользкие камни в нескольких шагах впереди, будто мысли прочла, замурлыкала что-то под нос. Я прислушался и узнал безыскусную народную песенку, которую в Дзю Благодарения слышишь на каждом углу:
Лист пожелтел, и тёплые дожди
В ладони земные скоро упадут.
Неба Владычица, молим — подожди!
И ками пусть твои подождут…
Мы корзины с дарами расставим везде,
Поднесём, как тысячи раз.
Долгий год мы кланялись в тяжком труде,
Он длиннее, чем праздник у нас —
Тяжкий год забот и работ!
Праздничный пляс…
Праздничный пляс…
Риса мешки едва ли кто сочтёт
И мандаринов спелые плоды!
Ками иль Они — да всякий подождёт,
Вознаграждая нас за труды!
Вознаграждая нас за труды…
Голосок у Коюки был не слишком сильный, но мелодичный, и петь она умела. Даже идти стало как-то веселее. Правда, мандаринов захотелось.
— Под ноги бы лучше смотрели, барышня, — проворчал я, заслужив недоумённый взгляд Ю. — А то здоровых станет меньше, чем калек — то-то побалагурим!