Радужная Нить
Шрифт:
Мы едва успели избавиться от следов пребывания под землёй, как явился мой слуга. Отмоканием в бочке пришлось пренебречь — и некогда, и вода не настолько горячая, чтобы это приносило хоть какое-то удовольствие. Да и места для двоих маловато. То ли дело у ханьца дома!..
Приказ же, витиевато начертанный на моккан с оттиском императорской печати с обратной стороны и алым шнуром, продетым через дощечку, гласил кратко и внятно: "Явиться без промедления!" Брат рассказывал, что у правителя подобные таблички заготовлены на все случаи жизни. Что ж, надо соответствовать! Хорошо, что моя одежда была подготовлена заранее, в ту пору, когда мы надеялись на торжественный приём сразу по прибытии в Овару. И ещё лучше, что я позаботился подобрать
Вот, о чём следовало спросить, оставшись наедине! Эх, Кай, голова твоя дырявая…
Полагающиеся наряды ожидали нас на отдельных стойках. Мы принялись торопливо набрасывать на себя все части парадного сокутая, от окатабир — нижних рубах персикового цвета, обязательных к ношению с начала Светлой Половины года, до хоэки-но хо [41] оттенка молодой бамбуковой поросли, узор на которых отсутствовал согласно постановлению о рангах. Счастливчик Хономару! Уж он-то давно заслужил право на узорчатый шёлк! Конечно, далеко не любое сочетание цветов и рисунков ему дозволено, ведь для каждого ранга предусмотрены свои. Но даже Ясу, как и другие обладатели рангов выше моего пятого, заказывает для торжественных одеяний дорогой шёлк с вытканными на нём цветами и листьями. Впрочем, не в одёжке счастье. Хотя многие не согласились бы с этим, в частности — мой отец. Такие уж времена. Правильно дед ворчал: беззаботный упадок.
41
Мужские наряды, особенно придворные парадные, сложнее женских и тоже состоят из наслаивающихся друг на друга одежд. Последовательность частей официального облачения для Светлой Половины Года такова: шёлковая летняя рубаха окатабира, мужская хитоэ (алая или цвета молодой листвы), огути (нижние широкие штаны алого цвета), увабакама (верхние широкие штаны белого цвета), акомэ (алое нижнее платье), ситагасанэ (тоже длинное платье, со шлейфом кё, цвет и узор согласно рангу), ханпи (безрукавка с юбкой гап, цвет и узор согласно рангу) и, наконец, хоэки-но хо (длинное платье, летом — из тонкого газа, цвет и узор согласно рангу, за исключением траура либо исполнения императорского приказа. В первом случае шёлк белый, во втором — алый). Среди прочего — белые носки ситозу, кожаные или деревянные лакированные башмаки асагуцу, пояс, шапка канмури с ниспадающей по спине лентой (о канмури подробнее в самом тексте). Воинское облачение благородного человека основано на тех же составных частях, с некоторыми видоизменениями. Неофициальные и домашние наряды также строятся на основе сокутая или его производных, с большей свободой выбора цветов, узоров и отказом от ряда нижних платьев.
Как бы он не кончился на моём веку…
Дзиро перебегал от меня к ханьцу и обратно, вправляя длинные полы одеяний в два слоя штанов, алых внутренних и белых наружных — что было весьма непросто проделать с Ю, который запутался в змеящихся лентах поясов и едва не оторвал удлинённый шлейф-кё со своей ситагасанэ. Я даже пожалел, что отказался от помощи других слуг, избегая излишних суеты и пересудов. Одного старика на пару молодых людей, облачающихся в страшной спешке, всё-таки не хватало.
Честно говоря, я сильно рисковал, самовольно наряжая в одежду пятого ранга чужеземца, положение которого могло быть как ниже, так и выше. Но тут уж придётся действовать по наитию. Не до сомнений!
Да и любой поход во Дворец — опасная затея, так что не привыкать.
Я спешно причесался и натянул на голову жёсткую канмури, краем глаза следя за попытками моего слуги собрать разноцветные пряди волос юмеми в косу или хотя бы в хвост, дабы уместить всю их длину под такую же, как у меня, шапку. Жертва церемониала, тихо, но выразительно бормочущая что-то
— Лучше бы я разбудил Мэй и попросил что-нибудь привычное, — жалобно протянул юмеми, глядя на меня кротким взором животного, ведомого на заклание.
Дзиро, оставив страдальца в покое, уже поправлял ленты на моей шапке, умудрившиеся переплестись вместо того, чтобы раздельно ниспадать по спине. Сколько раз ни надевал сам — всегда одно и то же! На редкость неудобный головной убор. Но, к сожалению, перед Сыном Пламени щеголять цветом и длиной волос не положено. Ранг призванного известен правителю и без этого, выставлять его открыто — всё равно, что искушать судьбу. Дед именно так и объяснял: "С непокрытой головой ходить почётно, а в канмури — мудро".
— Эта шапочка с меня спадает! — снова заныл Ю, пытаясь поправить упомянутый предмет. — Может, ну её? А?
— Нет уж! Во дворце ты обязан выглядеть согласно предписанному, нравится тебе или нет, — отчеканил я. — И вообще, мы с тобой теперь как братья-близнецы. В сумерках не отличит и мать родная, что нам, как понимаешь, на руку. Дзиро, как на твой взгляд, мы готовы?
Старик отступил назад, внимательно обозревая две ставшие непомерно широкими фигуры. Поправил на мне пояс, кивнул и поклонился с непроницаемым лицом, давая понять, что наш облик если и не исполняет его блаженством, то вполне удовлетворяет. Вот и ладно.
Распределив по рукавам все полагающиеся для посещения столь высокопоставленной особы предметы, как то: веера, бумагу, две церемониальные таблички сяку, представляющие собой удлиненные моккан, пишущие принадлежности и тати (последний — в единственном числе, разумеется), мы обулись, взяли из рук Дзиро фонарик и вышли из дома. Блестящие льдинки звёзд уже стаяли с неба, горизонт клубился холодной предутренней дымкой. Площадь пустовала. Даже самые усердные слуги ещё продирают глаза, валяясь на футонах, и никто не услышит стука деревянных подошв по мостовой. Прекрасное время, чтобы поговорить о материях, которые не следует доверять чужим ушам.
— Ю, я вспомнил кое-что… можно?
— Тебе откажешь… — проворчал тот, прикрывая рот ладонью. Кто из нас спал раз в два дня, а?
— Не зевай в присутствии Сына Пламени, — строго напомнил я. — И… всего остального не делай, ради ками, я тебя умоляю!
— Всего — это чего именно?
— Ну… всего! — я немного поразмыслил. — Всего, чего тебе захочется. Сказать что-нибудь эдакое. Почесаться…
— Я не страдаю чесоткой и прочими видами недержания, — надменно проронил он. — Это всё, о чём ты собирался напомнить?
— Ой, нет! Просто отвлёкся. На самом деле я хотел спросить, почему Ясу и Дзиро видят тебя иным?
Юмеми запнулся на середине шага. Я подхватил его под локоть: ещё упадёт, в непривычных-то одеждах! Даже не заметив этого, он некоторое время стоял без движения, отрешённо созерцая наши сомкнувшиеся тени. Изогнувшись, я опустил фонарик на землю и потряс спутника за плечи.
— Ю! Ю-у! Что с тобой?
Ханец вздрогнул, будто очнувшись от кошмарного сна. В полутьме, окружающей нас, его лицо белело, словно покрытое алебастром. Он медленно, невообразимо медленно поднял на меня взгляд широко распахнутых глаз. Выражение их оставалось для меня загадкой и при лучшем освещении. Сейчас казалось, что они излучают тьму. Выражение нелепое, но удивительно точное.
— Иным… каким? — едва слышно прошептал он.
— Сложно объяснить, — так же тихо ответил я. Что происходит? Лучше бы я и не спрашивал! — Ясумаса уверен, что ты — обычный житель Срединной Страны, на одно лицо со всеми остальными… не в обиду будет сказано. Узкоглазый, желтолицый, волосы — тёмные…
— А ты… ты каким меня видишь? — если бы вполголоса можно было кричать, юмеми именно это бы и делал. Он отпрянул на шаг. Дрожа, обхватив себя руками — будто пытаясь согреться, и безуспешно.