Радужные крылья над миром
Шрифт:
Глава 21 О сомнениях, нервах и коленках
Заснуть этой ночью так и не удалось, несмотря на все треволнения и усталость. Когда Хартад впустил Альку и ушёл, я утопала принимать душ по второму разу за сутки, но, раздевшись, битых полчаса просто стояла столбом, не в силах справиться с навалившейся апатией.
Всё-таки нападение полоумного убийцы само по себе неслабый стресс, а тут ещё и дополнительная информация. Помнится, когда в лабиринте меня пырнул ножом гномский принц, тоже состояние было не ахти, но теперешнему шоку оно в подмётки не годилось.
Положение усугублял статус Слераны.
Девушка, которая приставила мне к горлу нож и пыталась отравить, всего несколько недель назад целовала мужчину, которого я люблю всей душой. Она прижималась к нему всем телом, ласкала мускулистую спину, зарывалась пальцами в густые пепельные пряди… Как мерзко на душе!
Я прикрыла глаза и попыталась взять себя в руки. К чему нагнетать? В конце концов, Слерана — молодая, красивая женщина, которая сама хотела оказаться в постели с Хартадом. А он… Что он? Он нормальный мужчина. Вот если бы после покушения Бвера на мою жизнь выяснилось, что рыжебородый коротышка тоже состоял в интимной связи с Хартадом… Бррр… Да уж, узнай я такое, шок был бы куда глубже, обширней и болезненнее! Какая гадость…
Меня передёрнуло и чуть не стошнило. Уж не знаю, в силу ли запоздалого явления истерики народу, или от банального омерзения — тошнота вполне натурально подступила к горлу, и я рванула к унитазу.
Пока, нежно обнимая Шайдарский вариант фарфорового друга, я открывала сантехнике тайны своей души, а точнее желудка, воображение пристыженно молчало. Но едва спазмы шли на убыль, оно оживлялось и подсовывало мне новое мерзопакостное творение своей неадекватности. Бвер, лишь в красных семейниках и шёлковых ленточках в бороде, лез с поцелуями к моему тарухану, вытянув губы в трубочку и кокетливо хлопая накрашенными ресницами.
Одного этого хватало, чтобы желудок снова сжался, а уж сердечко, нарисованное на поросшей густым рыжим волосом груди гнома, добивало. К чести Хартада, он, даже воображаемый, на провокацию не поддавался и пятился, прикрывая стратегические места табуретом и почему-то дорожным знаком «осторожно, раскопки».
Почему не дал гному сразу в рыло? Дал. Просто гном возопил «Да!» и рванул к тарухану с удвоенным энтузиазмом. Если бы ещё моя фантазия имела хоть какую-то совесть и нарисовала любимого одетым! Увы! Воображение воспроизвело облик Хартада во всех подробностях, а подтянута мускулистая фигура любимого и святую ввела бы во искушение, чего уж говорить о коренастом гноме? Тем более воображаемом.
На фоне таких видений даже сцены поцелуев зеленоглазого принца и Слераны почти не производили на меня впечатления. Неприятно, конечно, но я же не совсем идиотка. Хартад же не евнух, в конце-то концов! На собственном опыте неоднократно убедилась.
Одно плохо — понимания, почему именно я стала для него единственной и любимой, у меня так и не прибавилось. Впрочем, это сейчас заботило мало. Стала — и слава Богу. А вот видения горничной, перерезающей мне горло или втыкающей нож в спину, пугали.
Отгоняя
Решительно тряхнув мокрой головой, я вышла в комнату. Алька лежала возле кровати, гипнотизируя взглядом золотисто-жёлтых горящих глаз пушистый ковёр. Алая туша казалась расслабленной, но я чувствовала, как на самом деле напряжена подруга.
— Прости, — вдруг выдохнула она едва слышно. — Прости, что не сказала сразу. Я и скандал устроила специально, чтобы убийца, кем бы он ни был, потерял бдительность и решил, что ты осталась одна, без защиты.
— Но ведь здесь был Грей, — не без труда отодвинув в сторону обиду, вяло улыбнулась я, опускаясь на корточки рядом с Шаксус Джером. — Ты… сделала это для меня.
— Да, — кивнула подруга. — Прости. Я должна была так поступить.
Я помолчала и, как ни хотелось высказаться насчёт истрёпанных нервов и слёз, которых можно было избежать, ответила коротким:
— Понимаю.
Больше слов не осталось, и я просто обняла могучую шею Шаксус Джера. Надо будет как-нибудь сказать Ашмару «спасибо» за эту ехидную, вредную, но такую родную уже язву.
Спустя несколько часов я так и не сомкнула глаз, хотя Алька добросовестно уговаривала поспать. Сначала мучали кошмары, а после, когда ночная мгла сменилась предрассветным сумраком, начался натуральный предсвадебный мандраж, и психопатка с ножом почти вылетела из головы. Я, махнув рукой на потуги заснуть, выбралась из кровати.
— Всё, хватит психовать, — не выдержала подруга, когда я в седьмой раз расплела косу и застыла у зеркала с гребешком в руке. — Если так дальше пойдёт, оставшиеся волосинки выдерешь.
Насчёт «волосинок» это она, конечно, поиздевалась. Даже на мой невнимательный взгляд, волосы стали гуще, чем на Земле, плюс радовали здоровым блеском и непривычной насыщенностью родного цвета горького шоколада. Магия ведь. Но спорить я не стала и лишь растерянно улыбнулась:
— А ты что предлагаешь? Я себе места не нахожу. Всё думаю, как пройдёт церемония, — развела я руками с тяжёлым вздохом. — После вчерашнего… Слерана ведь во многом правду сказала. И этикета я не знаю, и обычаев местных тоже. Про манеру сначала говорить, а уж потом думать, ты и сама знаешь. Внешность… Даже теперь, со всеми магическими бонусами, в этом плане я Нариде или Мергалиэлле не конкурентка. И полезных связей у меня нет, и про мироустройство я ничегошеньки не знаю…
— Вот про «мироустройство» как раз ты-то знаешь куда больше любой из вышеназванных дам, — хмыкнула Алька и добавила многозначительно: — Хранительница.
— Так это в целом, — не приняла посыла я. — А в обычной жизни куда важнее элементарные знания. Мода, правила приличия, межрасовые и внутриклановые отношения конкретных людей. Или нелюдей. Вот те же танцы! Я и в земных бальных танцах, мягко говоря, плаваю. Чего уж говорить про местные. Вдруг на свадьбе придётся танцевать, а я, кроме банального вальса, причём в самом простецком его варианте, ничего не умею.