Радужные надежды
Шрифт:
— Да будет тебе известно, что Тиффани — юрист. Она необыкновенно красива и без ума от моего мужа, — возразила Марион.
— Ты преувеличиваешь, она ничего из себя не представляет! Костюм за пятьсот долларов, наманикюренные ногти да налаченные волосы — только и всего. Джефф никогда не сможет увлечься ею. И вообще никем, если уж на то пошло. Твой Джефф — преданный и верный муж.
— Как бы не так! — прошептала Марион, грустно глядя в окно.
— И с чего ты взяла, что у Джеффа роман? По-моему, ты поспешила с выводами.
Марион
— Жене виднее.
— Факты! — настаивала Бронвин.
Марион вздохнула. Ее подозрения так расплывчаты…
— Вот видишь, — сказала Бронвин, — у тебя нет веских доказательств в пользу твоей версии.
У Марион наконец лопнуло терпение.
— Ради всего святого, Бронвин, очнись! Они же всегда вместе!
— Я не верю, и все тут.
Марион вздохнула и пояснила:
— Это не свалилось на меня как снег на голову. Мы с Джеффом отдалялись друг от друга почти два года. Мне кажется, разрыв неизбежен. Мы слишком разные.
— Разные? Я что-то не понимаю. Правда, у тебя другая профессия. Но разве в этом дело?
— Разумеется, это имеет значение. Работа раскрывает нашу сущность.
— Марион, тебе не кажется, что ты чересчур уж преувеличиваешь значение работы в твоей жизни?
— Нет, совсем нет! — Марион помолчала, прижав ладони к губам. — Я хочу сказать, что в нашей работе проявляется темперамент, и в этом смысле она для нас особенно важна. Я, например, всегда любила сделать что-нибудь своими руками. Мне гораздо легче работать с металлами, выращивать цветы или заниматься домом, чем общаться с людьми.
— В самом деле?
— А вот Джефф постоянно работает только с людьми. И ему это прекрасно удается. Люди его нисколько не утомляют, они тянутся к нему, а мне… — Она осеклась на полуслове, беспомощно опустив руки. — А мне с ним не тягаться. — Она отвернулась к окну, чуть не плача.
— Какой вздор! Эти различия всегда были, но они никогда прежде не мешали вам жить душа в душу. Никому не приходило в голову, что вы разойдетесь. Грустно слышать все это.
— У нас было просто сексуальное влечение друг к другу, только и всего. Разыгрались гормоны. Мы едва вышли из подросткового возраста, когда поженились. Что мы тогда понимали? Первое время мы считались с запросами друг друга, но потом… — Она опустила глаза. — Я знаю одно: однажды я проснулась и поняла, что на меня у Джеффа совершенно не остается времени, поскольку он тратит его на общение с другими людьми. Он не в силах больше мириться с тем, что мы оказались абсолютно разными людьми, и поэтому ушел к своим единомышленникам, с которыми ему не бывает скучно. — Ей сдавило горло от накатившей обиды.
— Ты имеешь в виду людей вроде Тиффани? — спросила Бронвин.
— Вот именно.
— Извини, Марион, но мне все-таки не верится.
— Бронвин, почему ты его защищаешь? — раздраженно спросила Марион. — Ты же моя лучшая подруга! Почему тебя не возмущает, как он поступил со мной?
— Я стараюсь быть объективной,
У Марион сдавило виски.
— Что ты имеешь в виду?
— Не только Джефф пропадает целыми днями на работе, — пояснила Бронвин, — у тебя тоже дел выше головы. Да, вы с Джеффом разбежались в разные стороны, — Бронвин взглянула на Марион, сверля ее своими ясными зеленоватыми глазами, — и я могу догадаться, почему.
Воцарилось тягостное молчание. Потом Марион спросила громким шепотом:
— О чем ты?
Бронвин вздохнула, собираясь с духом, и проговорила:
— Вы с Джеффом пережили ужасное время — когда надеялись иметь детей. И я часто спрашиваю себя, что, если бы…
Марион, презрительно усмехнувшись, перебила подругу:
— Неужели ты думаешь, что наши теперешние проблемы — результат бесплодных попыток иметь детей? Опомнись, Бронвин!
— Марион, ну сама подумай. Два выкидыша. Операция. Все эти нудные процедуры в клиниках… Надо сказать, вы с Джеффом держались очень стойко. Но давай посмотрим правде в глаза: лечение требует большого эмоционального напряжения, может, даже большего, чем ты думаешь.
— Ты хоть понимаешь, что говоришь? — воскликнула Марион. У нее дрожали губы, она с трудом находила слова.
— Может, и не понимаю. Но скажи, какие у вас с Джеффом могли быть отношения после твоих пятилетних попыток забеременеть — под наблюдением врачей?
Марион пристально посмотрела на свою самую близкую подругу, сердце ее бешено колотилось.
— А это, черт побери, не твое дело! — Она схватила сумочку и ринулась к двери. — Никто не давал тебе права копаться в моей жизни! Тоже мне психоаналитик! Все это дурацкая болтовня — как и сказочка о твоей церквушке!
— У меня единственный вопрос, — тихо сказала Бронвин, — вы с Джеффом не пытались поговорить?
На Марион напал нервный смех.
— Ты что, в самом деле не понимаешь? Слишком поздно выяснять отношения.
— Это никогда не бывает поздно. — Видя, что Марион уже у двери, Бронвин торопливо добавила: — Вам с Джеффом следовало бы воспользоваться представившейся возможностью и завести ребенка.
— Хватит. У нас с Джеффом все кончено, Бронвин, — бросила Марион осипшим от волнения голосом. Потом открыла дверь, вышла на улицу и быстрым шагом направилась к своей машине, ни разу не оглянувшись.
Глава четвертая
Джефф стоял у борденской фермы, внимательно слушая вице-президента «Ситем», прилетевшего из Атланты якобы для осмотра недвижимости. Но с самого начала Джеффу показалось, что была и другая причина для его приезда, о которой О'Тул до поры до времени не распространялся.
— Вы хотите мне что-то сообщить? — напрямую спросил его Джефф, улучив момент.
— Переходите в «Ситем» на постоянную работу. Будете одним из наших юрисконсультов. Как Тиффани.