Рагнар Чёрная Грива

Дембски-Боуден Аарон

Смех Рагнара разорвал воздух, словно выстрел болтера:

– Так вот к чему мы пришли - жрецы лгут, словно барды. Является ли моя храбрость настолько ранимой, что ты скрываешь от меня холодную правду, Старый Отец?

Ульрик не смеялся, хотя на сей раз Рагнар был уверен, что расслышал намёк на весёлость в тоне голоса древнего воина.

– Ты спросил, что скажут про сегодняшний день, Молодой Король. В моих словах нет лжи.

– Ты знаешь, какая судьба нас ждёт, или ты прочёл будущее по броскам костяшек пальцев грешников?

Вой,

поднявшийся вдоль укреплений, несущийся от глотки к глотке, взлетел к затуманенным небесам, словно плач. Для человеческого уха это был бы всего лишь зов зверя; для Рагнара - песня со значением и множеством оттенков, эмоциями и предупреждением в той истории, что она рассказывала.

Тени - и намёки на тени - вырвались из нескончаемой пыли. Слишком большие, чтобы принадлежать людям, многие казались даже больше боевых танков. Твари с горбатыми панцирями и трепещущими усиками из кроваво-красного железа, рассекающими грязный воздух. Твари с головами зверей и чудовищными крыльями, машины войны, испускающие нефтехимические выхлопы одновременно с выдохами фиолетового пламени, сияющего призрачным ореолом меж их керамитовых зубов.

Первая линия наступающих сгустилась из теней, обретя плоть, и подползая все ближе к крепостным стенам. За ними последовала вторая линия. Третья. Четвертая. Все больше, больше и больше.

– Им нет числа, - сказал Рагнар, и в его словах не было ни трепета, ни страха. В последний раз он проверил механизм рукояти Морозного Когтя, чтобы убедиться, что клинок начнёт вращение.
– По крайней мере, они уважают нас достаточно, чтобы послать настоящий вызов.

– Вдохновляющая речь, моя ярл?

– Ха! Не думай, что я не слышу ухмылку в твоём голосе, Убийца. В этот раз - никаких речей. Я покончил с ними, и нашим братьям они тоже больше не нужны.

Он взлетел на верх зубчатой стены, широко раскрыв объятья, и завыл в невидимое небо. В отличие от предупредительного зова, прозвучавшего немногим ранее, вой ярла завершился хриплым смехом. Волки, расслышавшие очевидное веселье своего молодого лорда, восприняли его с энтузиазмом.

– Больше никаких речей, родичи!
– проревел Рагнар в облака пыли.
– Что ещё можно сказать, если мы уже всё сказали? Посмотрите вниз, на эти ржавые кучи металлолома, которые собираются взять наши стены. Отбросьте их! Убейте их! Взломайте их!

Когда далеко разнёсшиеся одобрительные вопли достигли своего крещендо, Рагнар нажал пусковой рычаг своего цепного меча, словно курок. Визг его бесценных зубов кракена, перемалывающих наполненный песком воздух, добавил дикую ноту к завываниям Волков.

– Придите к нам!
– проревел Рагнар, обращаясь к орде захватчиков.
– Наши клинки жаждут вкусить порченой крови!

– Это была почти вдохновляющая речь, мой ярл, - сказал Ульрик, когда смех Рагнара затих.

Волчий Лорд вернул усмешку своему наставнику.

– Я всего лишь поддался порыву, ничего более.

Зубчатые стены сотряслись, когда боевые махины вонзили свои когти в рокрит

укреплений, начав своё неотвратимое восхождение. Рагнар выхватил свой пистолет, целясь вниз, в искажённые тени. 'Слишком большая дистанция для стрельбы, - подумал он, - но это скоро пройдёт'.

– Ты готов умереть, Старый Отец?

Ульрик занял положенное ему место рядом с лордом, достав собственное оружие. Пистолет задрожал в руке, когда магнитные катушки, расположенные вдоль ствола, накапливали полный заряд.

– Сегодня хороший день. Как и любой другой.

– Мой мрачный жрец, - сказал Рагнар, покачав головой. Ярл окунулся в окружающую тишину, закрыв глаза и ожидая, отгородившись от дрожи измученного пыткой мира. Он тихо шептал имя за именем в такт своему дыханию.

Волчий Жрец слушал, как слушал всегда, сохраняя торжественность во время погребальной молитвы своего ярла. Рагнар произносил имена всех воинов, умерших под его знаменем, поднимая воспоминания о каждом из них на поверхность памяти, и сохраняя их жертвы и доблесть в своих мыслях. 'Если бы каждый ярл ценил жизни своих людей так дорого, - подумал Ульрик, - и помнил их с таким благоговением...'

– ... Ловец Солнца, - произнёс последнее имя Рагнар. Он неглубоко вздохнул и открыл глаза.

Ниже по стене разнёсся одиночный треск выстрела болтера.

– Кто стрелял?
– крикнул налево от себя Рагнар. В ответ ему вернулось эхо смеха десятка воинов.
– Ответьте мне! Какой нетерпеливый дурак потратил зря болт за минуту до того, как враг войдёт в радиус стрельбы?

– Камнелом из Дважды Испытанных!
– пришёл ответ.
– Я видел, как он стрелял, мой ярл!

Имя Камнелома сразу же превратилось в протяжный распев, передаваемый с добродушными насмешками от одного десантника к другому.

– Когда мы придём к Всеотцу, - ответил Рагнар, - первыми моими словами, которые я скажу Императору, будут: 'Камнелом, твоя стрельба не стоит потраченных болтов!'

Раздался смех. Рагнар чувствовал, как боевой дух его людей растёт с каждым звуком. Умереть рядом с такими истинными бойцами, прекрасными родичами... Обречённый не мог бы пожелать большего.

– Твой ритуал, - сказал Ульрик.
– Я никогда раньше не говорил, как сильно я уважаю тебя за это.

Рагнар сузил глаза.

– Я делаю так не ради уважения.

– Я знаю, Молодой Король.

Волчий Лорд отхаркался и сплюнул, посылая сгустки кровавой слюны вниз.

– Ты же знаешь, как я ненавижу это имя.

– Тем не менее, другие произносят его с благоговением. Каждый из твоих людей знает об обряде. Они любят тебя за это. Твоё почитание убитых воинов говорит о тебе с лучшей стороны, показывая, как сильно ты ценишь их жизни. Каждый воин, сражающийся под твоим штандартом, знает, что его имя никогда не забудут - не только за деяния, высеченные на камне в Родном Мире, но и за то, что его вспомнит Лорд в проникновенном ритуале перед каждой битвой. Это важно для них, Чёрная Грива.