Рагу из любимого дядюшки
Шрифт:
— Последний раз я спрашивать! — Он шагнул ко мне, нацелившись ножом на горло. — Где даймондс?
Я отшатнулась, остро отточенный нож скользнул самым кончиком по моему свитеру, разрезав воротник, и родственничек узрел на моей шее мешочек с алмазами.
— О! Даймондс! — радостно завопил этот козел и протянул ко мне руку.
И в это время к его ногам метнулся черный пушистый шар.
Прежде чем я что-то поняла, Багратион полоснул когтями по ноге американца, там, где задрались брюки.
Тот взвыл от боли и
И в это мгновение мне на глаза попалась большая заржавленная чугунная сковородка, которая висела на гвозде. Про себя я отметила, что с удовольствием приготовила бы рагу из любимого дядюшки! Схватила посудину и с размаху опустила на голову сумасшедшего родственника.
Американец изумленно охнул и со страшным грохотом рухнул на пол.
Несколько секунд я стояла над ним, созерцая дело своих рук.
Неужели я его убила?
Но он чуть слышно застонал и шевельнулся.
Жив, мерзавец! И очень скоро очухается, так что мне лучше скорее уносить отсюда ноги!
Я схватила сумку, позвала Багратиона. Кот тут же послушно нырнул в нее. Ну до чего же все-таки удобный зверь — никаких с ним хлопот, никаких проблем, когда надо — исчезает, когда надо — появляется, к моим врагам непримирим…
Я почесала Багратиона за ухом и застегнула сумку.
Входную дверь дома заперла на допотопный висячий замок — может, это хоть немного задержит проклятого американца — и торопливо зашагала к автобусной остановке.
В город я вернулась поздно. От остановки троллейбуса направилась к дому по короткому пути, таща тяжелую сумку с котом.
Тропинка вилась среди кустов и сараев. Воздух был уже по-настоящему весенний, пахло влажной землей и талым снегом. Время было довольно позднее и так темно, что я с трудом находила дорогу. Ни одного фонаря поблизости, конечно, не наблюдалось.
Мне стало страшно: в кустах мог прятаться кто угодно, а у меня на шее бриллианты…
Я прибавила шагу и наконец вышла на широкую дорогу.
Здесь стало немного светлее, и я перевела дыхание.
Сзади послышался шум мотора, и со мной поравнялась машина. Я посторонилась. Однако машина не проехала мимо.
Она остановилась, передняя дверца распахнулась, и удивительно знакомый голос предложил:
— Садись, подвезу!
Я шарахнулась в сторону, но сзади раздались торопливые шаги, и сильные руки схватили меня за плечи.
— Я же сказал — садись! — зло прошипел Никита.
— Какая встреча! — воскликнула я, когда смогла справиться с сердцебиением. — А я уж думала, больше тебя не увижу на этом свете!
— Вот отдашь должок, и действительно расстанемся!
— Какой еще должок? — искренне удивилась я. — Я тебе что-то должна?
— А как же! — Он осклабился. — Это кому-нибудь другому ты могла заливать про то, что видела сумку с деньгами у меня, а я-то прекрасно знаю, что не брал ее. Значит,
— Ах, так ты говоришь о той спортивной сумке!
— Знаешь, лучше не зли меня, — заявил этот подонок, скрипнув зубами, — мне терять нечего, я тебя зарежу и выброшу в канаву.
Кто-то мне, помнится, говорил, что первого мужчину невозможно забыть. Вот он сидит рядом со мной, мой первый мужчина… Ох, и угораздило же меня связаться с ним в свое время! Правда, что есть, то есть — после всего происшедшего я его действительно долго не забуду! Он ведь знал, где я живу, и караулил меня.
Он скрутил мои руки за спиной и перетянул их куском провода. Потом тряхнул, усаживая на сиденье машины, захлопнул дверцу и нажал на газ.
— Тебе решать, — сказал он с холодной яростью, — или мы едем за деньгами, или я поворачиваю за город, еду в лес и хороню тебя в первом подходящем овраге.
Хорошенькие варианты он мне предлагает! Прямо не знаю, на который из них согласиться!
— Что-то ты больно смелый стал, — заявила я, понизив голос, — не боишься своих старых друзей?
— Каких еще друзей?
— Ну, тех, с которыми ты пытался делать бизнес в ангаре «Британии» и которые почему-то посчитали себя обиженными?
— А, эти! — Он кровожадно усмехнулся. — Эти мне больше не опасны, они напоролись на людей Горлового и отбыли малой скоростью на тот свет…
— Ах вот как! А ты, стало быть, везучий…
— Стало быть, так. И нечего мне зубы заговаривать! — рявкнул он. — Говори, где деньги, или я тебя прикончу!
Что-то мне последнее время везет на доброжелателей. Желающие меня убить выстраиваются в очередь. Скоро придется проводить среди них предварительную запись.
— Ладно, — сказала я с тяжелым вздохом, — выбора у меня нет. Поворачивай налево.
— Вот это другое дело, — усмехнулся Никита, — умница девочка!
Взглянув в зеркало заднего вида, я заметила огни еще одной машины, притаившейся за углом. Никита скосил на меня глаза и прошипел:
— Только попробуй что-нибудь устроить — я тебе почки прострелю!
Угроза звучала серьезно, да я и не в силах была сейчас «что-нибудь устроить» — после всего, что мне сегодня пришлось перенести, сил совершенно не осталось, голова кружилась, и сердце тяжело стучало где-то в горле. Чтобы прийти в себя, я велела Никите объехать вокруг квартала, но не могла решить, как поступить.
Уж слишком много удивительных событий произошло с утра. Сначала мы с Багратионом нашли алмазы. Не успела я прийти в себя от такой новости, как появился мой американский родственник (чтоб его в своей Америке каждый день кто-нибудь сковородкой успокаивал…). И как только я избавилась от его назойливого внимания, меня тут же перехватил Никита. Ох, недаром мое сердце было неспокойно, хоть и уверял Олег нас с Ленкой, что Никита уже далеко.