Раи?ский
Шрифт:
— Не очень хорошо, — отвечает Лони. — Она была очень потрясена. Она почти ничего не сказала перед тем, как лечь спать.
— И так, ее поездка, по сути, испорчена.
Черт возьми.
— Весь этот отдых теперь будет чертовски неловким, не так ли?
Лони не пытается не согласиться.
— Я когда-нибудь рассказывала тебе все причины, по которым я ненавижу Академию Ангелвью?
Блядь. Вот тебе и мой роскошный отпуск, который поможет мне отвлечься от забот в этой школе.
Как обычно, похоже, они снова последовали за мной.
Как
Мы больше не пытаемся тусоваться группой и в основном стараемся активно избегать друг друга. Розалинда остается в своей комнате большую часть недели, хотя мы с Лони приглашаем ее на прогулку с нами, когда отправляемся на пляж и в другие районы курорта. Она каждый раз отказывается, вежливо, но твердо.
Мы почти не видим парней и просто позволяем им заниматься своими делами. У меня нет никакого интереса снова тусоваться с Гейбом или Лиамом, как и у Лони. Мы с Сэйнтом тоже не очень часто общаемся, и когда мы это делаем, он далек. Часть меня задается вопросом, беспокоится ли он о Лони, так как у меня не было возможности заверить его, что она будет молчать, но другая часть меня не может не бояться, что он снова пожалеет о том, что занимался со мной сексом.
Какое облегчение, когда наступает конец недели и у нас остается всего одна ночь до того, как мы улетим обратно в Калифорнию. Я не могу поверить, что на самом деле с нетерпением жду возможности побывать в Ангелвью, потому что это, по крайней мере, означает, что мне больше не нужно здесь находиться.
Мы с Лони достаем бутылку вина из бара коттеджа и наливаем себе щедрые бокалы, пока собираем вещи, готовясь к утреннему отъезду. Мы стучим в дверь Розалинды, и на этот раз она выходит, и мы тоже наливаем ей стакан.
Нам удается собрать вещи Лони и Розалинды, прежде чем раздается стук в нашу входную дверь. Мы все замираем на полпути к моей комнате и обмениваемся неуверенными взглядами, прежде чем я подхожу, чтобы открыть дверь.
К моему удивлению, это боги.
— Нам нужно поговорить, — говорит Лиам, врываясь в наш коттедж без приглашения.
— Отлично.
Гейб избегает моего взгляда, когда проходит мимо, но Сэйнт встречает мой взгляд и удерживает его, пока не уходит.
Я закрываю дверь и поворачиваюсь, чтобы последовать за ними. Лони ловит мой взгляд, ее карие глаза широко распахнуты, и я просто пожимаю плечами.
Я не знаю, что, черт возьми, происходит.
Щеки Розалинды ярко-красные, и я на мгновение думаю, что она собирается убежать обратно в свою комнату, но ее любопытство, должно быть, такое же непреодолимое, как и мое, потому что она остается на месте.
В полной тишине мы все переходим в гостиную. Никто не садится, и мы просто стоим и смотрим друг на друга несколько долгих мгновений.
— Ладно, это странно, — наконец говорит Лони. — Просто скажи это уже.
Лиам тяжело вздыхает, прежде чем ответить: — Хорошо, вот в чем дело. В ту первую ночь, когда мы приехали сюда, вышло много
Он тычет большим пальцем в сторону Гейба.
— Этот тупой ублюдок все испортил, и теперь мы все знаем секреты, которые никто из нас не хотел раскрывать.
— Спасибо тебе, дурачок, — огрызается Лони. — Не хотели бы вы указать нам на другие очевидные, ужасные факты?
Он бросает на нее мрачный взгляд, но продолжает: — То, что случилось на том пляже, останется здесь, хорошо?
Это все, чего они хотели? Это так просто, что я могла бы закричать от радости.
— Да, я в деле, — немедленно отвечаю я. — Той ночи никогда не было.
Сэйнт бросает на меня взгляд, который я не могу полностью расшифровать, но я думаю, что он раздражен. Я не имела в виду, что того вечера, когда мы были вместе, никогда не было, но если он так хочет на это посмотреть, что я могу сделать, если он не даст мне шанса объяснить?
— Я согласна.
Розалинда яростно мотает головой и обмахивает лицо рукой.
— Этого никогда не было.
Один за другим мы все соглашаемся держать наши губы на замке.
Как только мы заключаем наш странный маленький договор, кажется, что часть напряжения в комнате испарилась.
Не все, но достаточно, чтобы я почувствовала, что мы сможем посмотреть друг другу в глаза, как только вернемся в школу.
Это только начало.
— Хорошо, что-нибудь еще? — спрашивает Лони, хлопая в ладоши.
После секундного молчания Сэйнт толкает Гейба в плечо.
— Хорошо, хорошо, — огрызается Гейб.
Повернувшись лицом к остальным из нас, он прочищает горло и говорит: — Простите меня за то, что я был таким гребаным мудаком, хорошо? То, что я сделал, было дерьмово.
— Так и было.
Он прищуривается, глядя на Лони.
— Как я и сказал… Извини.
— Извиниться легко, — возражает она. — Важно то, что ты делаешь, чтобы следить дальше за поступками.
Негодование, витающее между ними, ощутимо.
Мой взгляд скользит к Сэйнту. Хотя это не значит, что у меня нет своего собственного дерьма, чтобы разобраться.
— Вы двое можете ненавидеть и трахаться друг с другом в другой раз? — лает он, избегая меня. — Мы все согласны с тем, что дерьмо, которое мы узнали друг о друге той ночью, остается похороненным, и Гейб извинился за то, что облажался. Принимаете вы это или нет, зависит от вас. Поскольку мы все это обсудили, я здесь закончил.
Он поворачивается к двери, не говоря больше ни слова, и Лиам с Гейбом следуют за ним, оба выглядя немного застигнутыми врасплох его резкостью. Я их не виню. Я сама немного сбита с толку.
— Твой мальчик сумасшедший, — говорит Лони.
— Это просто он ведет себя как придурок. Не принимай это на свой счет
— У него, должно быть, большой член, поэтому такое большое эго.
Когда входная дверь захлопывается, мы возвращаемся в мою комнату, чтобы собрать вещи, и я не могу не задаться вопросом, может быть, мне следует принять отношение Сэйнта лично.