Ракета
Шрифт:
— Да. На праздники лесника может заменить другой. В этом случае нам придется действовать быстро и скрытно. Входим в лес, рубим и уходим след в след.
— А мы не подвергаем риску молодежь?
— Ничего! — возразил Андрюша.
— Все в порядке! — сказал Петя и шумно шмыгнул носом.
— Тогда поехали.
Ночная дорога. Можно считать фонари. Метель роится мухами. Две фары высвечивают снег, мечущегося, кругами. Шины давят белое шоссе. Выехали за город — заляпанные снегом деревья на две стороны. Стоят отяжеленные,
Николай обсуждает с Горшиным цены на бензин. Петя жует нитку от шапки. Андрюша — Андрюша смотрит в окно, изредка замечая: «А мы быстро едем!».
Сворачивают. Дорога совсем узкая. Лес еловый да сосновый да березнячок промеж бойко проскальзывает. У обочин сугробы по колено намело. Скругленными перекатами. Зефирным ковром обломанным. Темная сосны хвоя на белом снега куске чернеет. И так везде.
Небо свинцово. Не падает, но висит насморком. Какая-то сетчатая ограда впереди. Неясно смутнеет домик. Темный — не горит в нем свет.
— Лесник, наверное, спит, — предполагает Николай.
— Где там спит? — отвечает Горшин, — Сейчас у него самая страдная пора. Нарушителей вон как много, а он один. Весь город в лес за елками ломится.
Пятя снова шмыгает носом. Выходят, хлопают дверцами. У Горшина за спиной тоже рюкзак. Достает из кармана куртки шапку, натягивает. Можно идти.
— А как мы узнаем, тот лесник или не тот? — вполголоса спрашивает Николай, пока они идут к воротам. Ворота заперты с той стороны. Замок на толстой проволоке. Скручено пальцами нечеловеческой силы.
— Пошли в обход, — предлагает Горшин.
Возвращаются за машину, ныряют вправо, по тропе. Тишина полная, только шаги хрумкают. Метель закончилась. Спокойно до звона. Пахнет снегом с цитринкой да смолой сосенной. Можно нагнуться, зачерпнуть горстью искрой сияющий снег и почувствовать, что он теплый и вкусный. И легкий. Потом сжать и потечет между пальцами вода.
Идти стало тяжело. Выбрались на поляну. Николай оглянулся, посетовал:
— А мы и забыли след в след идти.
Горшин махнул рукой:
— Ладно. Ну что, приступим? Выбирай.
Окинули взглядом поляну. Тут Петя, самый глазастый, показал рукой на верхушку одной высокой, похожей на ворону сосны:
— А кто это там сидит?
Прямо оттуда на гостей леса глядело сосредоточенно лицо человека. Через секунду он прыгнул, прямо вниз, точно сгруппировавшись. Без единого звука упал в снег. Исчез.
Начала приближаться горка взрыхляемого снега. Совсем рядом. Взметнулись хлопья снежные, черная фигура возникла в вихревом движении. Человек резко махнул рукой и в голове Пети с жестким хряком засел топор.
— Новый лесник! — крикнул Горшин.
Со стоном Петя повалился навзничь, но рюкзак за спиной помешал и тело повернулось боком. Лесник крутанулся на месте, зарываясь в снег. Пропал.
— Где он?! Где он?! — кричал Николай.
Андрей бежал через лес, ломая руками сучья, поднимая сыпавшиеся
21
А она не спала — Кира — не спала, все металась на кровати в полудреме. Как чувствовала. Три часа ночи с половиной. Удары в дверь. Кто-то колотил ногами.
Перепугались, всполошились.
— Я сейчас милицию вызову, — сказал Пантелей Андреевич. Но Кире уже смотрела в дверной глазок.
— Андрюша!
Его впустили. Уставший, запыхавшийся. Стащил шапку — волосы мокрые. В коридоре сел на обувную полку и, глядя себе под ноги, тяжело уронил слова:
— Они остались в лесу.
— Где они? Почему? — наперебой спрашивали Кира и проснувшаяся Маша. Старик Бохов молчал, но лоб его пересекла долгая, поперечная морщина. Он думал думу. Андрюша переставил ноги и смутился:
— Я вам тут наследил. Дайте мне тряпку, я вытру.
— Где мой Николушка? — протянула к нему руки Кира, — Где Петя?
— Петю вашего зарубил топором лесник.
Кира начала падать, однако ее подхватил под руки Пантелей Андреевич. Удерживая безвольное тело, он дрожащим голосом просительно сказал:
— А Коля где?
— Я… Да я… — Андрюша схватился за голову и зарыдал.
Не время сейчас для слез. Пусть Кира стоит, запустив руки в волосы и раскачиваясь, подвывая. Пусть Маша панически ходит из угла в угол с потемневшими мокреющими глазами. Старик Бохов лезет в диван.
Сергей Иванович спит. Громко тикают часы. В соседней комнате с присвистом храпит Кадетова. Сергей Иванович всю подушку обслюнявил, наивный человек. Ему снится, что купцы водят хоровод. А он стоит посередине и улыбается во весь рот. Потому что сейчас ему будут дарить калачи и пироги с капустой. Очень любит Сергей Иванович пироги с капустой. Ел бы и ел.
Разбудили его какие-то подземные толчки. Сергей Иванович надумал было лезть под стол, чтобы в случае землетрясения обвалившийся потолок его ненароком не прибил. Спросонья Волшебников упал с кровати, встал раком и, ощущая ладонями холодные половицы, начал бесцельное движение вперед. Думал: «Только бы выбраться! Только бы выбраться!».
В это время включили свет и Сергей Иванович прозрел. Это старик Бохов вылез из дивана, на котором спал Сергей Иванович, и включил свет.
— Выручайте, Сергей Иванович! — сказал ему Бохов.
— Каким ооохбразом? — с кряхтением осведомился Волшебников, вставая на ноги.
— У меня беда.
— Что, что случилось? — на пороге показалась Кадетова, в белой ночной рубашке, сидящей на ней колоколом. Бохов вкратце рассказал о случившемся и заключил:
— Пришел к вам, как к опытному человеку, Сергей Иванович. Я уже старик, а то бы я сам поехал в лес их вызволять. Очень вас прошу. Я очень вас прошу.