Ракетная рапсодия

Лопато Семен

— Я тебе на работу звонила, мне сказали, что ты в отгуле.

Идя следом, Наташа быстро обернулась в сторону коридора.

— Мы тут зашли, купили кое-что.

— Это вы правильно, а то ничего нет.

Сев в кресло, бросив ногу на ногу и запахнув халат, девушка взяла в руки пилочку для ногтей.

— Я сегодня собиралась выйти, но так и не вышла. Коты уже хвостами вертят, на меня шипят, сухой «Вискас» есть отказываются.

— У нас буженина есть запеченная, они буженину будут?

Рассеянно подтачивая пилочкой ногти, она пожала плечами:

—

Будут, наверно.

Словно приходя в себя в знакомой обстановке, Наташа с быстрой улыбкой повернулась к ней.

— Может, им водки налить, у нас водка есть.

— Не надо. Прошлый раз Тимоха горлышко от бутылки коньяка облизал, весь вечер по квартире скакал как бешеный, Матвея пытался изнасиловать.

— Изнасиловал?

— Мокрым полотенцем в чувство привела, оттащила. Мне в доме котов-извращенцев не надо, мне их и так в жизни хватает.

На секунду оторвав взгляд от ногтей, она слегка иронически взглянула на Наташу.

— Может, ты мне все-таки представишь своего мужчину?

На миг потупив глаза, словно чувствуя что-то смешное или пикантное в ситуации, Наташа быстро скользнула взглядом от нее к нему.

— Сергей, Оля.

Светски небрежно, словно врожденной воспитанностью пробиваясь сквозь вялость, девушка повернулась к нему.

— Вы меня извините, у меня не убрано, но вы не обращайте внимания, просто полоса такая, готовлюсь к ремонту, так что ни до чего руки не доходят.

Весело блеснув глазами, Наташа бросила быстрый взгляд на нее.

— Ты к нему уже три года готовишься.

— Лидина… это вообще нормально, ворвалась ко мне на ночь глядя, зачем-то еще наезжает…

Пожав плечом, словно извиняясь, девушка обратилась к нему.

— Вы не обращайте внимания, мы с Лидиной уже много лет друг друга знаем, на нее иногда находит, она не всегда такая.

Смеясь глазами, Наташа быстро опустила взгляд.

— Он знает.

— Вы из Москвы?

— Да. Мы, собственно, сейчас туда и направляемся.

— Вдвоем?

— Да.

Быстро переглянувшись с Наташей, девушка, словно изучая, рассматривала его.

— Мы к вам ненадолго, сейчас прямо на вокзал.

— Что, прямо с билетами?

— Нет, но купим.

— Тогда хорошо. Потому что на ночной поезд вы уже опоздали.

— Это точно?

— Да, он в двенадцать ноль четыре.

— А следующий когда?

— По-моему, в девять утра.

На секунду словно засомневавшись, не спеша встав, она достала книжечку с расписанием.

— Да, в девять пятнадцать. Я, когда в Москву ездила, всегда этим ночным уезжала, но, бываю, тоже опаздывала, приходилось на утренний менять, так что можете не торопиться.

— А с билетами проблем нет?

— Никаких.

Машинально соображая, он секунду смотрел на нее:

— У меня к вам просьба. У вас есть ковер?

— Ковер?

— Да, какой-нибудь ненужный. Аппаратуру надо вывезти, не во что завернуть, я найду способ его вам вернуть, могу даже купить.

— Купить ковер?

Быстро повернувшись к ней, Наташа весело блеснула

глазами.

— Продавай, Патрикеева, другого такого случая не будет.

Бесстрастно слушая ее, девушка с улыбкой опустила глаза.

— Не надо его покупать. Вам большой ковер нужен?

— Метра два в длину.

— Если только сам его из кладовки достанете. Там столько барахла старого напихано, я уже туда дверь боюсь открывать.

— Я открою.

Оттащив перекошенную дверь кладовки, протиснувшись между набитым чем-то ободранным ящиком из-под телевизора и стоймя втиснутым старым велосипедом, он вытащил переломленный вдвое рулон с ковром; бросив на него взгляд, девушка скрылась в комнате; раскатав на полу ковер, он опустил на него боеголовку; тщательно придерживая ее, с усилием проворачивая, он в несколько оборотов прокатил ее по коридору, обматывая ковром. Снова заглянув в кладовку, он нашел там моток шпагата; замотав им в нескольких местах рулон, он взглянул на него сбоку: сквозь образовавшиеся отверстия с обоих боков открывался вид на боеголовку. Вытащив из кладовки несколько старых половиков, он, найдя на кухне ножницы, нарезал из половиков лепт; смотав их в две пробки, он туго вбил их в боковины рулона. Боеголовка была закупорена, при взгляде сбоку инородное тело внутри рулона не бросалось в глаза; откатив рулон обратно к стене, он зашел в комнату.

Свет в комнате был притушен, Наташа и девушка по обе стороны от журнального столика с водкой и едой, заговорщицки наклонившись друг к другу, кажется о чем-то разговаривали; обернувшись при звуке открывающейся двери, обе, улыбаясь, посмотрели на него; подойдя, он подсел к столу. Загадочно улыбаясь, рассматривая его так, словно видела в первый раз, девушка налила ему в стопку водки.

— Упаковали вашу аппаратуру?

— Да, спасибо.

Кивнув, с улыбкой глядя на него, она откинулась к спинке кресла.

— Слава богу, хоть куда-то этот ковер пристроили, а то мама все переживала: и отдать некому, и выбросить жалко.

Держа стопку в руке, Наташа быстро бросила взгляд на нее:

— Елена Георгиевна сейчас в командировке?

— Да, в Могилеве.

Словно услышав то, что и ждала услышать, она быстро повернулась к нему.

— Я сколько себя помню, Елена Георгиевна все в командировки ездит, у Ольги мама — героическая женщина, я ее больше всех на свете уважаю.

Она повернулась к девушке снова.

— Не понимаю, как ты ее до сих пор отпускаешь.

Не глядя на нее, с какой-то странной улыбкой опуская глаза, девушка покачала головой.

— Это уже не обсуждается. Уже все сказано, и все бесполезно.

Секунду задержавшись взглядом на своих ногтях, она неожиданно взглянула на него.

— Вы с нами будете пить?

Мгновение глядя на нее, сидевшую, склонившись набок в кресле, видя какое-то изменение в ней, видя, что глаза ее, раньше потухшие, теперь поблескивали каким-то загадочным, затаенным светом, чувствуя какое-то странное взаимопонимание с этой девушкой, он взял в руку стопку.