Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет

Хайнлайн Роберт

Каргрейвз присел.

– Слушай, Морри, – медленно сказал он, – думаю, нам стоит всегда говорить откровенно. Ты когда-нибудь задумывался над тем, кто будет заместителем начальника экспедиции?

Морри промолчал. Каргрейвз продолжил:

– Ты, конечно. Ты наш второй пилот. Если со мной что-нибудь случится, оставшиеся члены экипажа должны будут подчиняться тебе. Ты это понимаешь?

– Арту это не понравится, – тихо проговорил Морри.

– Если все будет делаться, как сейчас, то да. Арт очень обижен, но его нельзя судить слишком строго. Он разочарован тем, что права пилота достались не ему.

– Но я же не виноват?

– Нет, но исправить положение

должен ты. Ты обязан вести себя так, чтобы те двое при необходимости подчинялись тебе с охотой. Нам предстоит тяжелое испытание, и наше путешествие не пикник. Быть может, наши жизни будут зависеть от того, насколько быстро и беспрекословно будут выполняться распоряжения командира. Скажу тебе прямо, Морри: если бы у меня был выбор, я предпочел бы видеть своим заместителем Росса – он гораздо серьезнее тебя. Но в силу обстоятельств этот пост достался тебе, и ты должен научиться ему соответствовать. Иначе наш замысел обречен на провал.

– Да нет же, у нас все получится! Мы не можем отказаться от нашего дела.

– Верно. Трудность заключается в том, – продолжал Каргрейвз, – что молодым американцам позволяют жить свободной и беззаботной жизнью. И это прекрасно. Мне нравится, что мы можем себе это позволить. Но настает время, когда о свободе и легкомыслии надо забыть. Человеку приходится учиться подчиняться приказам и выполнять их точно и беспрекословно. Ты понимаешь, к чему я клоню?

– Вы хотите, чтобы я вернулся в мастерскую и помог Арту.

– Точно. – Каргрейвз подтолкнул Морри к выходу и хлопнул его по спине. – А теперь иди!

Морри остановился в дверях и, обернувшись через плечо, отчеканил:

– Не беспокойтесь, док. Я смогу выправить курс и лететь куда надо.

– Вас понял!

Каргрейвз решил, что переговорит с Артом позже.

6

Тревога в пустыне

Скафандры прибыли на следующий день, и работу, к неудовольствию Каргрейвза, пришлось приостановить. Но юноши были вне себя от радости, увидев зримое доказательство того, что они готовятся прогуляться по Луне. Доктор скрепя сердце позволил ребятам опробовать костюмы и привыкнуть к ним. Скафандры представляли собой усовершенствованные стратосферные костюмы, разработанные для ВВС. Они напоминали водолазные, но не были такими неуклюжими. Шлемы имели форму шара и были изготовлены из плексигласа, а для прочности покрыты слоем поливинилбутирала. Обогрева у скафандров не было.

Вопреки распространенному заблуждению, вакуум открытого космоса ни горяч, ни холоден – у него вообще нет температуры. Находясь на поверхности лишенной атмосферы Луны, человек принимает и отдает тепло либо посредством излучения, либо через прямой контакт с лунной почвой.

Поскольку температура Луны колеблется от абсолютного нуля до невероятной жары, Каргрейвз снабдил подошвы толстыми асбестовыми прокладками. Куски асбеста были также закреплены на скафандрах сзади, и теперь путешественники могли сидеть, не боясь замерзнуть или поджариться. Экипировку дополняли перчатки из того же материала. Скафандры были так хорошо теплоизолированы и герметичны, что тепло, выделяемое телом, с лихвой перекрывало потери на излучение. Каргрейвз жалел о том, что нельзя установить термостатический контроль, но подобные усовершенствования пришлось оставить разведчикам и колонистам, которые высадятся на Луне в будущем.

К шлемам вели трубки, присоединенные к баллонам с кислородом. Баллоны были гораздо крупнее и тяжелее, чем аналогичное оборудование у летчиков.

На Земле баллоны можно было поднять лишь с большим трудом, но на Луне, где сила тяжести вшестеро меньше, они покажутся совсем легкими.

Прежние стратосферные скафандры норовили раздуться, превращаясь в морскую звезду, были очень жесткими, и каждое движение в них давалось с трудом. Примерив свой костюм, Каргрейвз отметил, что тот совсем его не стесняет, даже когда Росс по его просьбе накачал в скафандр воздух до трех атмосфер. Похоже, сочленения де Кампа действительно обеспечивали постоянство объема.

Доктор позволил мальчикам поэкспериментировать и дополнить тем самым лабораторные испытания, проведенные фирмой-изготовителем. Затем скафандры передали Арту, который должен был установить в них приборы для радиосвязи.

На следующий день все четверо занялись переоборудованием двигательной установки. По расчетам доктора, в ближайшее время должно было прибыть ядерное топливо – торий, и к этому моменту нужно было собрать противорадиационный щит. Он состоял из слоев свинца, стали и органического пластика. По его расчетам, щит должен был эффективно экранировать носовую часть ракеты от альфа-, бета-, гамма-излучений и нейтронных потоков.

Из всех этих излучений наибольшей проникающей способностью обладают гамма-лучи, более всего похожие на обычный рентген. Альфа-частицы представляют собой ядра гелия, бета-излучение состоит из обычных электронов, движущихся с чрезвычайно большой скоростью. Нейтроны – это электрически нейтральные частицы, их масса составляет основную часть веса атомных ядер. Именно нейтроны инициируют взрыв ядерной бомбы.

Все перечисленные излучения опасны для жизни и здоровья.

Было решено изолировать реактор только со стороны внутренних помещений ракеты, поскольку излучение в открытый космос не могло повредить экипажу. Морри посадил ракету за забором так, что соплами она была нацелена на убежище. Теперь корабль нужно было повернуть таким образом, чтобы сопла смотрели в противоположную от убежища сторону и смертоносное излучение ториевого реактора было направлено к кратеру, оставшемуся после испытания бомбы Судного дня. Туда же при испытательных запусках должен был отводиться выхлоп работающих двигателей.

Ракету разворачивали при помощи гидравлических домкратов и своих собственных мышц, и всем пришлось изрядно попотеть. Это тебе не на ракетодроме, где для подобных целей имеются тележки, подвески и подвижные лебедки. Ракету удалось развернуть только к вечеру. По окончании работы Каргрейвз объявил, что завтра будет выходной день, а сейчас они совершат долгожданную экскурсию в кратер, оставшийся после взрыва бомбы.

Это место так часто снимали и показывали в кино, что мальчики не ожидали от посещения каких-либо острых ощущений, тем более что они успели насмотреться на кратер издалека. Но от зрелища опустошения, безжизненности протянувшейся на мили корки остекленевшей земли у них по телу побежали мурашки.

Каргрейвз шагал впереди со счетчиком Гейгера в руках. При помощи таких приборов в Канаде во время войны искали урановую руду. Профессор взял его главным образом для того, чтобы мальчики зарубили себе на носу, как осторожно следует обращаться с радиоактивными материалами. Каргрейвз, разумеется, не ожидал услышать в наушниках треск, который свидетельствовал бы об угрозе. Испытания проводились давно, так что мрачного вида воронка была не более опасна, чем мертвые улицы Хиросимы.

Но вид прибора подготовил мальчиков к той лекции, которую доктор им собирался прочесть.