Ракетный корабль «Галилей». Космический кадет
Шрифт:
– Мы все время падаем, – авторитетно заявил Морри, гордый своим статусом пилота. – С той самой секунды, как мы стартовали, мы постоянно падаем, но наши двигатели преодолевают падение.
– Да, да, я понял, – прервал его Арт. – Я забыл, но теперь вспомнил. Значит, три тысячи триста миль в час – это та скорость, о которой я говорил. Точнее, три тысячи триста десять.
«Скорость» в космосе – это очень тонкое и неоднозначное понятие, поскольку ее величина зависит от того, какую точку пространства выбрать в качестве «неподвижной», но такую точку в космосе не к чему привязать. Скорость, которой интересовался Арт, представляла собой скорость «Галилея» вдоль линии, соединяющей Землю с точкой, в которой корабль должен
Эту задачу можно еще больше усложнить, если учесть, что «Галилей» двигался вместе с Землей и Луной в их беге вокруг Солнца со скоростью девятнадцать миль в секунду, или семьдесят тысяч миль в час, если смотреть на все это из космоса. Да и сама линия, связывающая Луну с Землей, вращалась вокруг Земли в соответствии с ежемесячными оборотами Луны, но робот Джо учитывал все это, следуя курсом, нацеленным к тому месту, где Луна должна была оказаться, а не туда, где она была в данный момент.
Можно было принять во внимание сложные движения Солнца и его планет по отношению к головокружительно вращающимся «неподвижным» звездам, а уж скорость этих свободных и легкомысленных движений могла бы оказаться всем, чем угодно, в зависимости от того, какие именно звезды выбирать в качестве точки отсчета. И уж во всяком случае, порядок этих скоростей составлял десятки и сотни миль в секунду.
Но все это нимало не беспокоило Джо. Его эксцентрик и многочисленные электронные схемы совершенно точно указывали ему, как довести ракету от Земли до Луны. Он был совершенно уверен в себе, и даже теория относительности доктора Эйнштейна ничуть его не смущала. Механические устройства и электронные схемы, из которых он состоял, не умели смущаться. Зато он был в состоянии обрабатывать поступающие данные, свидетельствующие о том, что «Галилей» мчится со скоростью, превышающей три тысячи триста миль в час, по воображаемой линии, соединяющей Землю с точкой, в которой он должен был встретиться с Луной. Морри мог проверить эти числа при помощи радара и несложной арифметики. Если найденная позиция не соответствовала вычислениям Джо, Морри мог скормить ему необходимые поправки, и Джо принимал их и включал в последующие расчеты так же легко и непринужденно, как натренированный желудок преобразует крахмал в сахар.
– Три тысячи триста миль в час, – сказал Арт. – Не так уж много. Во время войны ракеты «Фау-2» двигались быстрее. Давайте поддадим газу и посмотрим, на что способен наш корабль. Как вы на это смотрите, док?
– Я за, – заявил Росс. – Дорога свободна, и есть где разогнаться. Давайте рванем побыстрее.
Каргрейвз вздохнул.
– Послушайте, – сказал он. – Когда вы гоняли с головоломной скоростью на той куче металлолома, которую вы называли автомобилем, и рисковали своей шеей, я даже не пытался вас придержать, я молчал, хотя это ставило под угрозу мою жизнь. Но ракетой управляю я. И мне спешить некуда.
– Ну ладно, ладно, мы только предложили, – успокоил его Росс. На мгновение воцарилась тишина, потом он добавил: – Но одна вещь не дает мне покоя…
– Что именно?
– Мне не раз доводилось читать, что для отрыва от Земли необходима скорость не менее семи миль в секунду. А мы развиваем всего лишь три тысячи триста миль в час.
– Но ведь мы движемся, не так ли?
– Да но…
– Если уж на то пошло, мы наберем гораздо большую скорость до
Росс быстренько подсчитал в уме, приняв во внимание расстояние от Земли до Луны и округлив его до двухсот сорока тысяч миль.
– Приблизительно трое суток.
– Ну и что ты видишь в этом плохого? Ладно, можешь не отвечать. Я совсем не пытаюсь показать, какой я умный. Это одно из самых старых заблуждений; оно проявляется всякий раз, когда человек, не сведущий в небесной механике, пытается написать рассказ о будущих космических перелетах. А все потому, что люди путают стрельбу с полетом ракеты. Если вы хотите запустить на Луну снаряд, как это предлагал Жюль Верн, то корабль должен покинуть жерло пушки со скоростью семь миль в секунду, иначе он упадет на Землю. Но на ракете вы можете двигаться со скоростью пешехода, если у вас имеется достаточный запас мощности и топлива, чтобы продолжать движение, а не упасть на Землю. Конечно, при этом возрастает отношение массы ракеты к полезной нагрузке. И тем не менее мы сейчас делаем что-то в этом духе. Энергии нам хватит на что угодно с избытком. Я не вижу причин страдать от избыточных перегрузок ради того, чтобы достичь цели чуть быстрее. Луна ждала долго, подождет еще.
– Так что вот, – добавил он вдруг, – сколько бы ни говорили, сколько бы ни писали в учебниках физики, а люди до сих пор путают снаряд и ракету. Между прочим, это напомнило мне еще об одном древнем заблуждении – что ракета не может двигаться в безвоздушном пространстве, так как ей не от чего отталкиваться. Ну вот, вы уже смеетесь, – сказал доктор, глядя в лица мальчиков. – Вам это кажется чем-то смешным, вроде теории плоской Земли. А я слышал подобное утверждение из уст одного авиационного инженера в тысяча девятьсот сорок третьем году.
– Не может быть!
– И тем не менее… У него было двадцать пять лет стажа работы по специальности, и он работал на Райт-Филд в военно-морских силах. А сказал он это в сорок третьем году, за год до того, как наци обстреляли Лондон ракетами «Фау-2». По его мнению, это было ну никак невозможно!
– Мне кажется, принцип работы ракеты должен понимать всякий, кому доводилось получать удар прикладом при выстреле из винтовки, – заметил Росс.
– К сожалению, не всегда так. Обычно это никак не воздействует на клетки мозга и все ограничивается синяком на плече. – Каргрейвз принялся выбираться из полуоткинутого пилотского кресла. – Ну ладно, пора подкрепиться. Ух! Нога совсем затекла. Я бы не прочь закусить и завалиться спать. Завтрак явно не пошел мне на пользу: слишком много людей стояло в дверях, глядя как я орудую ложкой.
– Спать? – воскликнул Арт. – Вы сказали спать? Нет уж, после такого я даже глаз не сомкну. Мне кажется, я не смогу заснуть, пока мы не прилетим!
– Это уж как хочешь. Что до меня, я намерен всхрапнуть сразу после еды. Смотреть еще не на что, и так будет до тех пор, пока мы не окажемся в свободном полете. А что до Луны, то, уверяю тебя, ее гораздо лучше рассматривать с Земли в телескоп.
– Это совсем разные вещи, – возразил Арт.
– Разные, – согласился Каргрейвз. – Но все равно я намерен достичь Луны свежим и бодрым. Морри, где у нас были консервные ножи?
– Э-э… – Морри запнулся, на его лице проступило выражение крайней тревоги. – Слушайте, я их, кажется, забыл. Я положил их на полочку около раковины, но тут какая-то корреспондентка задала мне дурацкий вопрос, и я…
– Да, да, я видел, – вмешался Росс. – Ты перед ней чуть не на задних лапках ходил. Это было так мило.
Каргрейвз тихонько присвистнул:
– Надеюсь, что мы не забыли чего-нибудь действительно необходимого. Ладно, Морри, обойдемся без консервного ножа. Я так голоден, что смогу открыть банку зубами.