РАКЕТЫ И ЛЮДИ. Фили-Подлипки-Тюратам
Шрифт:
Мама порывалась бросить всех нас и сбежать на работу в любой госпиталь для ухода за ранеными. Отец ее удержал.
Я успел вовремя привезти семью в Химки. 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах было введено осадное положение. Движение на улицах было взято под строгий контроль. В постановлении Государственного комитета обороны говорилось: «Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте».
В состав нашего эшелона мы включили «платформу ПВО», на которой установили те самые
Наш эшелон был одним из последних, эвакуировавших заводы Подмосковья. 25 октября эшелон покинул Химки и медленно перетянулся через мост канала Москва – Волга. Передовые немецкие части находились в этот день на линии Калинин – Яхрома – Клин, подошли к Туле и Кашире. Из последних разговоров перед отъездом с летчиками нашего боевого аэродрома, которым сверху было виднее, создавалось впечатление, что немцы выдыхаются и наступление вот-вот будет остановлено.
Продвигались мы на восток очень медленно, все время уступая дорогу встречным поездам. На запад двигались эшелоны с красноармейцами, добротно одетыми в светлые овчинные полушубки. «Откуда?» – спрашивали мы их на станциях, где добывали кипяток. «Сибирские войска!» – весело отвечали бойцы. Это были настоящие бойцы, в отличие от московских ополченцев.
Станции были забиты составами эвакуируемых на восток заводов. Ехали семьями с самым необходимым скарбом, но зато со всеми станками, инструментом и всем запасом материалов. Скольких знакомых мы встречали на этом пути. Казалось, вся Москва движется на восток заселять Урал, Сибирь и Среднюю Азию.
Навстречу на запад без задержек проносились платформы, уставленные танками и разнокалиберными пушками. Это радовало, вселяло надежду. Наш эшелон буквально пробивался на восток в те редкие «окна», которые открывались в потоке вооружения и войск, спешивших по «зеленой улице» на запад к Москве.
Только 1 ноября мы доехали до Казани. Здесь наконец-то услышали последние известия о ходе битвы за Москву. «Похоже, что наступление на Москву остановлено», – с надеждой говорили мы друг другу. Действительно, в последние дни октября в полосе Западного фронта оборона советских войск стабилизировалась.
В Билимбай прибыли утром 7 ноября. Он встретил нас двадцатиградусным морозом. Несмотря на праздник – 24-ю годовщину Октябрьской революции, объявили «всенародный аврал» по разгрузке эшелона. Местная власть всех прибывших временно разместила в просторном «Божьем храме» – церкви – прямо на холодном каменном полу. Пока женщины устраивали в церкви детей и налаживали быт, весь мужской состав начал перетаскивать оборудование на отданный в наше распоряжение чугунолитейный завод. По свидетельству местных жителей, завод был построен во времена Екатерины Великой. За несколько дней до нас сюда прибыл коллектив КБ вертолетных организаций Камова-Миля и агрегатного завода Привалова, который изготавливал парашютно-десантное оборудование.
«Демидовская технология петровских времен», – сказал при встрече уже осмотревший все Волков. Он и Болховитинов, выполняя приказ Шахурина, выехали из Москвы на «эмке» как были, в летнем обмундировании. Их путешествие на автомобиле
Сразу при деле оказалась моя мать. Она в первый же день нашла местную больницу и тут же была принята на работу старшей медицинской сестрой. Из больницы она принесла невероятную новость о военном параде на Красной площади 7 ноября.
Оказавшись в бригаде «такелажников» своего отдела, во время перетаскивания ящиков и станков мы с товарищами имели возможность осмотреть будущее место работы. Завод задолго до войны бездействовал, и теперь, при сильном морозе, припорошенная первым снегом его территория производила угнетающее впечатление. Окна были выбиты, рамы выломаны. Ни ворот, ни дверей мы не увидели. Вагранки и еще какие-то литейные сооружения забиты «козлами». На дворе и под дырявой крышей груды окаменевшего на морозе шлака и тонны всяческого металлолома. Болховитинов где-то отыскал строителя, с которым в маленькой конторке к нашему приезду успел составить подобие проекта реконструкции. Предстояло превратить это чугунолитейное кладбище в авиационный завод.
Билимбай фактически был большим селом, выросшим некогда при чугунолитейном заводе на берегу бурной реки Чусовой. Предстояло переучивать бывших металлургов в авиастроителей. Но за плотно закрытыми глухими воротами всех домов остались только женщины и старики. Вся молодежь была в армии.
В один из первых дней такелажно-разгрузочных работ неожиданно появился Березняк. Но в каком виде! В покрытом пятнами щегольском демисезонном пальто, фетровой шляпе и с перебинтованными ушами. Оказалось, что 16 октября он успел получить от патрона задание особой важности: с небольшой группой немедленно выехать в поселок Билимбай в качестве нашего авангарда. Первое время они ехали на открытой платформе, мокли под дождями. За Казанью ударили морозы. Команду Березняка в легких одеждах рядом с немецкими танками принимали за военнопленных. После многодневных мытарств они наконец добрались до Билимбая, но задание «особой важности» выполнять было уже поздно.
Начали мы с расчистки и облагораживания территории. Мы разбились на бригады грузчиков, такелажников, плотников и стекольщиков. Прежде всего очистили первый этаж для установки станков. Второй этаж отвели под сборочный цех, КБ и лаборатории. Работали в среднем по 12-14 часов. Самым главным нашим врагом был мороз. К началу декабря температура скатилась до минус 40 градусов. На таком морозе можно работать только в рукавицах, пользуясь ломом и кувалдой. К декабрю в основном черная работа закончилась.
Побывавший в местном райкоме партии наш секретарь Нейман, задыхаясь от возбуждения, сообщил последние новости о переходе в наступление под Москвой наших войск. Каждый из нас в глубине души мечтал о таком чуде. Теперь, когда оно свершилось, радость придавала силы и требовала выхода в активной деятельности.
Мне было поручено спроектировать и смонтировать электрооборудование и освещение завода. Бригаду «стекольщиков» возглавлял Семен Чижиков. Электромонтеры и стекольщики работать в рукавицах не могли. Каждые двадцать минут мы подбегали к раскаленным печкам, отогревали окоченевшие пальцы и быстро возвращались к месту работы.