Ракеты и люди. Лунная гонка

Черток Борис Евсеевич

После официальной части совещания долго договаривались, какие из замечаний стоит выносить на Госкомиссию.

9 апреля 1971 года Керимов открыл заседание Госкомиссии. Булулуков первым докладывал итоги испытаний станции 17К. По количеству замечании лидировала наша система ориентации и управления движением (СОУД). Второе место заняла система дальней радиосвязи (ДРС).

Весь цикл на «двойке» занял 36 суток. Первым прибором, который заменили, была вычислительная машина «Салют», которую надлежало использовать для экспериментов по навигации. Всего было 205

замечаний, из которых 27 относились к наземному испытательному оборудованию, 145 были устранены, а остальные допущены. После доклада Булулукова, в котором он детально останавливался на заранее согласованных замечаниях, стали отчитываться ответственные представители систем разработчиков. Первым выступил Башкин. Он отчитался за СОУД. По системе «Игла» Мнацаканян, расплываясь в улыбке, доложил, что на этот раз замечаний нет.

– Такого быть не может! – выкрикнул кто-то с места, вызвав всеобщий смех.

Георгий Геонджан отчитался за приборы фирмы Кузнецова. Струнному акселерометру почему-то мешает солнечный датчик. Решили вместе их не включать, а с ДОСа № 2 «найти причину и устранить».

Анатолий Азаров бодро доложил, что все оптические датчики допущены без замечаний.

– А если кому-либо мешают, то сами виноваты, что не отработали простейшую защиту от помех.

Евгений Юревич пытался рассказать о работах, которые были проведены по повышению надежности гамма-высотомера «Кактус» для мягкой посадки и о перспективах АРСа, но его перебил Керимов.

– Замечания есть?

– Нет.

– Спасибо, садитесь.

– По преобразователям тока прошу высказаться товарища Шеминова.

– Допущены, замечаний нет.

– Первичные источники тока – аккумуляторы. Кто докладывает?

– Институт источников тока, Теньковцев. Замечании нет.

Совсем по-другому обращался председатель к главным конструкторам.

– Владислав Николаевич Богомолов, по системе корректирующей двигательной установки.

– Замечаний нет. Допущена к полету.

– Иван Иванович Картуков, у вас, как обычно, все в порядке?

– Пороховые двигатели САС и мягкой посадки допускаются.

– Товарищ Галин.

– Бортовой радиокомплекс имел замечания, которые допущены, а по отказам заменены приборы, заключения выданы. ДРС допускается к полету.

– Система «Заря» – Владимир Исаакович Мещеряков.

– Замечаний нет, допускается.

– Товарищ Солодов от ОКБ МЭИ.

– Аппаратура радиодальнометрии допущена, замечаний нет.

– Петр Федорович Брацлавец.

– По телевизионной системе «Кречет» замечаний нет. Допускается.

– Гай Ильич, а вы что нам скажете?

Улыбающийся Северин перечислил все разработки:

– Ассенизационные устройства, кресла, неприкосновенный аварийный запас, регенератор «Колос», костюмы космонавтов – все допущено!

– Пульты космонавтов – Сергей Григорьевич Даревский.

– Допущены, замечаний нет.

– Кто дает заключение по научной аппаратуре? – спросил Керимов, не найдя фамилии в лежащем перед ним списке.

– А, вот нашел – товарищ Новиков, Юлиан Васильевич.

– Допускается

к полету, – следовал трафаретный ответ.

После частных докладов последовали обобщающие.

Я доложил о всем бортовом комплексе управления, электрооборудования, системе питания, новом стыковочном агрегате и антенно-фидерных устройствах (АФУ), заверив, что все проверено, отписано и допускается к летно-конструкторским испытаниям.

То же сделал Бушуев по системам жизнеобеспечения, терморегулирования и конструкции космического корабля.

Бугайский Виктор Никифорович допустил конструкцию ДОСа.

Представитель нашего Куйбышевского филиала Михаил Федорович Шум доложил о допуске ракеты-носителя 11К511У. Такой индекс имела заслуженная и много раз модифицированная трехступенчатая «семерка».

Затем выступил районный инженер-полковник Исаакян Александр Ваганович – начальник головной военной приемки.

Заместитель Челомея Дмитрий Алексеевич Полухин доложил о готовности ракеты-носителя УР-500К, которая в официальных документах именовалась 8К82К № 254.

Всего собралось на Госкомиссии 130 человек. Из них докладывали о готовности космических кораблей и ДОСа 35 человек. Затем последовали доклады о готовности командно-измерительного комплекса, стартовых позиций, медицинской службы и службы радиационной безопасности.

Шабаров выступил с предложением разрешить заправку ДОСа и космического корабля 7К-Т №31. Начальник первого управления полигона полковник Патрушев доложил график работ, который определял пуск первой орбитальной станции 19 апреля и пилотируемого корабля 23 апреля 1971 года, «если на борту ДОСа (изделие 17К) не будет к тому противопоказаний».

Керимов назначил следующее заседание Госкомиссии на 92-й, челомеевской, площадке для решения вопроса о вывозе на старт ракеты-носителя с пристыкованной станцией 17К.

Несмотря на бодрый доклад моя записная книжка была дополнена перечнем ошибок и «недоумок», за которые я поклялся сам себе по возвращении в Москву виновных «приложить носом об стол». Основные замечания касались взаимных помех систем. Не было времени и опыта отработки электромагнитной совместимости. Вильницкий и технологи завода, проделав героическую работу по созданию нового стыковочного агрегата, не подумали о его наземной защите от пыли, грязи и возможных повреждений при наземной подготовке корабля. Никакой техники безопасности, никакой защиты «от дурака»!

– Где гарантия, что чистейшие зеркальные плоскости, которые должны после стыковки образовать герметичный туннель, не будут повреждены при надевании обтекателя, а еще страшнее – при его отстреле на активном участке? И в приемный конус налетят черт знает какие ошметки, – кричал я по ВЧ-связи Вильницкому, который покорно меня выслушал, а потом попросил, чтобы его представители денно и нощно следили за девственной чистотой стыковочных плоскостей и целостностью резинового уплотнения.

За ужином встретился с Дорофеевым, который приехал из большого МИКа, где, наконец, начались испытания H1 № 6Л.