Ральф 124С41+
Шрифт:
Но едва корабль миновал земную атмосферу, как стал ощущаться межпланетный холод.
Проверив при помощи импульсного передатчика направление звездолёта Фернанда, по-прежнему державшего курс на Венеру, Ральф соответственно сориентировал свой корабль. Затем он закрепил рули управления, и корабль полетел по прямой, следуя направлению корабля Фернанда.
После этого Ральф отправил правителю планеты радиограмму с просьбой отнестись снисходительно к нарушению закона. Затем он впервые взглянул на Землю.
Так как он летел со скоростью 80 тысяч миль в час, она уже уменьшилась
С корабля Ральфа Земля походила на шар, окрашенный в нежный голубовато-зелёный цвет, с белыми шапками на обоих полюсах. Возле поверхности шара виднелось розовое кольцо. Это была земная атмосфера, тогда как белые шапки были снегом и льдами на северном и южном полюсах.
Ярко освещённая Земля составляла резкий контраст с чернильно-чёрным цветом неба. [5] Когда Ральф впервые взглянул, он не мог увидеть луну, спрятанную за планетой.
Звёзды светили гораздо ярче, чем на Земле. Отдалённые созвездия, которые обычно нельзя обнаружить без телескопа, тут, в межпланетном пространстве, были видны невооружённым глазом.
С чёрного неба ослепительно сверкало солнце: от одного взгляда на него можно было ослепнуть.
Лучи Солнца, падая отвесно на какой-нибудь предмет в безвоздушном пространстве, нагревали его до очень высокой температуры. Если бы Ральф выставил руку против стеклянного окна корабля, которое полностью освещалось Солнцем, она бы сгорела за несколько секунд.
5
«Небо» в космическом пространстве абсолютно чёрное. Голубой цвет неба, какой мы видим с Земли, обусловливается наличием атмосферы. Истинное небо — бесцветное.
В межпланетном пространстве (в пределах солнечной системы) не было, разумеется, ночи. Солнце светило беспрерывно.
Время было тут неизвестной категорией. Если бы не хронометр, продолжавший отсчитывать часы и минуты в соответствии с земными стандартами, время на межпланетном корабле перестало бы существовать.
Человеку, никогда не покидавшему Землю, явления, происходящие внутри кабины межпланетного корабля, летящего в пространство, показались бы диковинными.
Вес — понятие, тождественное земному притяжению.
Чем плотнее небесное тело, тем больше его сила притяжения. И чем больше такое тело, тем сильнее оно будет притягивать к себе предметы. И чем меньше тело, тем меньше будет его сила притяжения (при одинаковой плотности).
Таким образом, человек, вес которого, измеренный на пружинных весах, равнялся 80 килограммам на Земле, весил бы всего 30 килограммов на Марсе. Зато на Солнце его вес достиг бы 2232 килограммов.
Внутри межпланетного корабля, обладающего бесконечно малой силой притяжения, предметы практически ничего не весили. У стенок корабля они ещё обладали незначительным весом, но посередине помещения все предметы точно совершенно
Пассажир звездолёта, сделавшись невесомым, мог двигаться с поразительной лёгкостью. Он словно парил по кабине. Не требовалось делать никаких физических усилий. Самый большой стол становился не тяжелее спички. В результате пассажир в межпланетном пространстве мог выполнить значительный объём работы без всяких усилий и не ощущая усталости.
Он мог с одинаковой лёгкостью ходить по стенкам корабля или разгуливать по потолку вниз головой, потому что в межпланетном пространстве нет «верха» и «низа».
Сон был практически невозможен. Впрочем, в нём не было надобности, так как отсутствовала причина для утомления. Вздремнуть ненадолго — вот и всё, на что способен пассажир межпланетного корабля, и то лишь после напряжённой умственной работы.
Пока межпланетный корабль находился не слишком далеко от Солнца — в пределах орбиты Марса, — можно было почти не пользоваться искусственным отоплением. Солнце накаливало до высокой температуры обращённую к нему половину корпуса корабля, тогда как противоположная подвергалась действию межпланетного холода (абсолютный нуль), в результате чего получалась сносная средняя температура.
Пополнение запаса воздуха обеспечивалось химическими средствами тут же на борту корабля, но потребность в нём была очень ограниченной, поскольку первоначальный запас его, захваченный с Земли, непрерывно обновлялся посредством автоматической регенерации, удалявшей углекислый газ.
Первостепенное значение, само собой, приобретала герметичность кабины; никаких люков или дверей отворить было нельзя. Воздух тотчас устремился бы из кабины, в ней образовался бы абсолютный вакуум, и это повлекло бы смерть всего живого.
Чем больше межпланетный корабль удалялся от небесного тела, тем меньше требовалось механической энергии на то, чтобы обеспечить его продвижение. Могло создаться и обратное положение. Между каждыми двумя небесными телами существует точка, в которой их взаимное притяжение равно нулю. Корабль, попав в эту зону, мог бы остановить свои гироскопы, и ни одно из этих тел не притянуло бы его к себе. Корабль «повис» бы между ними, как повисает железный шарик, помещённый в надлежащей точке между двумя мощными магнитами. Однако достаточно малейшего толчка, и шарик полетит к одному из магнитов.
То же получалось со звездолётом, находящимся в «нулевой точке» между двумя телами. Как только он её пересекал, сказывалось притяжение одного из этих двух тел, и если бы гироскопы перестали работать, корабль неизбежно разбился бы при столкновении с притянувшим его к себе небесным телом.
С другой стороны, если бы корабль остановился в «нулевой точке», он начал бы вращаться вокруг собственной оси и одновременно двигаться по эллиптической орбите вокруг Солнца — он превратился бы в крохотную планету и в качестве таковой был бы подчинён общим законам планетной системы.