Ральф де Брикассар

Кэролайн Джуди

— Как можно было бы вынести жизнь, если бы не было надежды на смерть? — пробормотала Вирджиния тихо. Конечно, это тоже была одна из цитат из какой-то книги Фрэнка Стеджера.

— Я рада, что рассказала тебе обо всем, — вздохнула Фанни. — Я хотела, чтобы ты знала.

Фанни умерла через несколько дней после этого разговора. Старого Саймона не было дома. Когда Вирджиния заметила, как изменилось лицо Фанни, она хотела позвонить доктору. Но Фанни не разрешила ей.

— Вирджиния, зачем? Он ничем не сможет помочь мне. Уже несколько дней я чувствовала, что это подошло совсем близко. Дай мне умереть спокойно, просто подержи меня за руку. Я так рада, что ты рядом. Передай отцу от меня «До свидания». Он всегда

был так добр ко мне. Так же, как и Ральф. Тем не менее мне кажется, что Ральф…

Но приступ кашля прервал ее и утомил. Фанни так и уснула, держась за руку Вирджинии. Вирджиния молча сидела рядом. Она совсем не испугалась и даже не испытывала чувства жалости. На рассвете Фанни умерла. Она открыла глаза, взглянула мимо Вирджинии на что-то, что заставило ее неожиданно счастливо улыбнуться. Так, улыбаясь, она и умерла.

Вирджиния скрестила руки Фанни на груди и отошла к открытому окну. На востоке небосклона среди всполохов зари висела бледнеющая луна, такая же тонкая и хрупкая, как луна растущая. Вирджиния никогда раньше не замечала месяц на самом исходе. Она наблюдала, как он бледнел, пока совсем не исчез из виду в лучах наступившего дня. Небольшой водоем на пустыре сверкал в лучах восходящего солнца, как огромная золотая лилия.

Неожиданно мир снова стал холоден к Вирджинии. Снова в ней никто не нуждался.

Она не жалела Фанни за то, что та умерла. Ей было жаль подругу за пережитые в жизни страдания. Но, по крайней мере, никто не сможет обидеть ее снова. Вирджиния всегда думала, что смерть ужасна. Но Фанни умерла так тихо, так безмятежно. Для нее все переменилось в одно мгновение. Она лежала, бледная, как будто просто спящая, напоминавшая ребенка. Красивая! Все черты страданий, горя и стыда ушли.

Когда Старый Саймон вернулся домой, Вирджиния спустилась вниз, чтобы сообщить ему новость. Казалось, он не ожидал, что это все-таки случится. Его поразил шок. Он присел на табуретку, повесив голову.

— Фанни мертва… Фанни мертва, — бесцельно повторял он. — Я не думал, что это произойдет так быстро. Она, бывало, выбегала мне навстречу на лужайку с белой розой, закрепленной в волосах. Фанни была такой хорошенькой малышкой. Хорошенькой маленькой девочкой.

— Она всегда была хорошей, — сказала Вирджиния.

27

Вирджиния сама приготовила Фанни к похоронам. Никакие руки, кроме ее, не должны прикасаться к этому жалкому, несчастному телу. В день похорон старый дом был полон народа. Не было только Ральфа Данмора. Эти дни он сделал все, что мог, чтобы помочь Вирджинии, он осыпал бедную Фанни белыми розами из сада и снова скрылся на своем острове. Остальные пришли все. Весь Хайворт и окрестности пришли проститься с Фанни. Все сразу простили ее.

Мистер Брэдли подарил очень красивый похоронный адрес. Вирджиния хотела привлечь к похоронам своего настоятеля из независимой методистской церкви, но Старый Саймон воспротивился. Он был пресвитерианцем, и никакой другой священник, кроме пресвитерианского, не должен хоронить его дочь. Мистер Брэдли был очень тактичен. Он избежал всех двусмысленностей, и было видно, что он хочет все уладить лучшим образом. Шестерых респектабельных граждан Хайворта привлекла Фанни Грин к своей могиле на пышном кладбище. Среди них был дядя Тримбал.

Все Джексоны пришли на похороны, как мужчины, так и женщины. Перед этим в семье состоялось совещание. Сейчас после смерти Фанни Грин, Вирджиния, наверняка, вернется домой. Она просто не сможет остаться со Старым Саймоном. Так было мудрей всего, решил дядя Джефсон, если все семейство будет присутствовать на похоронах. При этом обнародуется как бы сам факт, всему Хайворту будет показано, что Вирджиния совершила самый благородный поступок и пошла ухаживать за бедняжкой

Фанни Грин, и вся семья поддерживает ее в этом. Смерть, этот чудесный работник, неожиданно придала делу совершенно другой, приличный поворот. Вирджиния вернется домой, и, пока общественное мнение находится под влиянием смерти, все должно уладиться. Общество вдруг простило Фанни все ее прегрешения и помнило только хорошенькое, скромное маленькое создание, какой она всегда была. «И вы знаете, росла без матери!» По мнению дяди Джефсона, это был психологически очень удачный момент.

Итак Джексоны пришли на похороны. Даже неврит кузины Лилиан не помешал ей прийти. Кузина Мелисандра также присутствовала на похоронах, плотная вуаль закрывала ее лицо. Она плакала так отчаянно, как будто Фанни была ее самой близкой и любимой родственницей. Похороны всегда напоминали кузине Мелисандре о ее собственных печалях и утратах.

Дядя Тримбал был среди тех, кто нес гроб.

Вирджиния была бледной, подавленной, с заплаканными глазами, она тихо двигалась по дому, находила место всем, кто пришел проститься с Фанни, разговаривала то со священником, то с распорядителем из похоронного бюро, отправляла «плакальщиков» поближе к перилам и была так необходима здесь и делала все так умело, что Джексоны зауважали ее. Она снова не была похожа на ту девушку, которая сидела ночью в лесу с Ральфом Данмором, которая проносилась по Хайворту и Порт-Роузу с непокрытой головой. Перед ними снова была та Вирджиния, какую они знали. Настоящую, удивительно толковую и нужную. Может быть, ее действительно несколько унижали всю жизнь. Амалия и в самом деле чрезмерно строга, у девушки не было шанса проявить себя. Так думали Джексоны. А Эдвард Бек с Порт-роуд, вдовец с большой семьей, который искал жену, заметил Вирджинию и подумал, что она могла бы стать ему прекрасной второй женой. Не красавица, но 50-летний вдовец мистер Бек совершенно разумно заметил про себя, что вряд ли и он может надеяться на что-то лучшее. Все вместе взятое, казалось, давало Вирджинии шанс на похоронах Фанни Грин решить все свои женские проблемы. Никогда ранее таких ярких перспектив у нее не было.

Если бы только Джексоны и Эдвард Бек знали, о чем подумала бы Вирджиния, если бы могла сейчас думать о чем-либо! Вирджиния ненавидела эти похороны, ненавидела этих людей, пришедших из любопытства поглазеть на мраморно-белое лицо Фанни, ненавидела их самодовольство, чопорность, ненавидела меланхоличное, завывающее пение, ненавидела осторожные банальности мистера Брэдли. Если бы ей было позволено самой организовать проводы Фанни, то похорон не было бы вообще. Она покрыла бы Фанни цветами, спрятала бы ее от любопытных глаз и закопала бы ее рядом с ее безымянным младенцем под соснами на поросшем травой церковном кладбище за холмами под добрую молитву священника из старой независимой методистской церкви. Вирджиния помнила, как Фанни сказала однажды: «Я бы хотела, чтобы меня закопали глубоко в самом центре леса, куда никто не придет и не прочитает: «Здесь похоронена Фанни Грин», и не расскажет жалкую историю моей жизни».

Но это, слава Богу, скоро все закончится. Если Джексоны и Эдвард Бек не знали, то сама Вирджиния была абсолютно уверена, что она будет делать после похорон. Девушка пролежала без сна всю предыдущую ночь, раздумывая над этим, и наконец нашла решение.

Когда похоронная процессия покинула дом, миссис Джексон нашла Вирджинию на кухне.

— Моё дитя, — напыщенно сказала она, — сейчас ты вернешься домой?

— Домой, — рассеянно сказала Вирджиния. Она надевала фартук и размышляла, сколько чая надо заварить на ужин. Вероятно, будет несколько гостей из-за холмов, дальние родственники Гринов, которые не приезжали к ним годами. Вирджиния настолько устала, что жалела, что не может позаимствовать еще пару дополнительных ног у кошки.