Ранее известная как Америка
Шрифт:
Немногие хостелы жаждали разместить у себя десять вооруженных до зубов демонов Армии Дьявола, а также Соломенного человека, стареющего андроида, тощую крошку и козла, украшенного ожерельями из высушенных трупиков цикад (оказалось, у Пузана был талант по части изготовления украшений). К счастью, мы нашли ураганное убежище, где за пару баксов можно было купить раскладушку и двенадцать часов в безопасности.
Мы стояли в очереди за полудюжиной местных деревенщин. Девушка передо мной была одета в огромные брюки, которые держались на ее плечах при помощи подтяжек. Из-за обморожения у нее на ногах не хватало нескольких пальцев. Ее волосы были мягкими, как облако, напомнившими мне Керри из Производственного отдела № 22, и губы, столь же сладкие, как конфетка, прилипшая
Но когда я похлопал ее по плечу, чтобы предложить свою куртку, она отшатнулась, словно я ее ударил.
– Вы – Армия Дьявола. – Из-за ветра ей пришлось кричать. Трудно было поверить, что такой полный ненависти голос может исходить из этого прекрасного рта. – Ты попадешь в Ад. Вы все попадете в Ад и будете там гореть.
Я открыл рот, чтобы ответить, но тут Ви наклонилась вперед, обняв меня за плечи, и, сдвинув бородавки на лице, улыбнулась.
– Мы уже в Аду, дорогуша, – сладко сказала она. Через дорогу ветер снес навес и покатил его по тротуару. – Разве ты этого не заметила?
Девушка лишь сердито на нее посмотрела.
Ураганное убежище находилось под старым торговым центром, и между раскладушками желтели ряды старых парковочных мест. Генератор размером с грузовой автомобиль поддерживал работу нескольких электрических ламп и уплотнял отходы из двух туалетных кабинок.
Даже будучи под землей, мы точно знали, когда грянула буря. Мы это почувствовали – это было как давление гигантского вакуумного пылесоса, который высосал из комнаты весь воздух, отчего у меня заложило уши. Затем – рев, чудовищный шум и гам лязгающего металла, и звуки дерева, разлетающегося в щепки.
В Кранч 407 мы повидали много торнадо – в зимние месяцы они были настолько частым явлением, что аварийная система почти никогда не срабатывала, но там завеса красной пыли и химические циклоны отгоняли сильные ветры прежде, чем те достигали города. А здесь, в БХИ Тех, не было ничего, кроме пустого пространства и опустошенных землетрясениями городов, карстовых провалов и многих миль свободного пространства, где торнадо мог превратиться в чудовищный вихрь.
Мы сидели на корточках в тревожном молчании. Демоны уставились на девушку и ее семью, когда те взялись за руки и принялись зачитывать отрывки из Библии, но ничего не сказали.
Снаружи с громким треском упало что-то очень большое. Из-за помех на долю секунды свет погас, и мы все (даже Зеб) подпрыгнули. Девочка с косичками заплакала.
– Не волнуйся насчет этого, – сказал ей Соломенный человек. – Эта свистопляска не идет ни в какое сравнение с тем, что творилось у нас в старой Луизиане. Ураган несся напролом и сдувал все начисто.
Но она зарыдала еще громче.
Соломенный человек лишь покачал головой и продолжил обгрызать ногти до идеально круглой формы. Я бы дал ему лет пятьдесят или около того, хотя его гладковыбритое лицо, круглое, как тарелка, делало его моложе.
– А как тебя зовут, а? – Мне еще не приходило в голову спросить его, вероятно, потому, что я полагал, что он скоро умрет.
Он выплюнул кусочек ногтя.
– «Тимоти Безотцовщина» – так написано в моем свидетельстве о рождении, – сказал он. – Но мои предки на болоте называли меня Малышом Тимом.
– Как ты здесь оказался? – спросил я.
– Я освоил аферистский промысел в той или иной форме, когда был совсем карапузом. Не так уж и просто найти работу, если ты Соломенный человек.
Я знал, что он был прав. Все знали, что увидеть пугало – плохая примета.
– Так что же произошло? – спросил его я. – И где ты взял этот нож?
– Ты хочешь услышать легенду о Малыше Тиме? – спросил он. – Хочешь узнать, как человека набивают соломой?
Зеб раскладывал свои пушки и протирал их от грязи и града одну за другой. Но я был уверен: он слушал. Все слушали. Даже маленькая девочка перестала плакать. Вместо этого она сосала большой палец и пристально смотрела на нас.
Я кивнул, и он издал свой обычный
– Ладно, Траки Уоллес. Я поведаю тебе свою историю.
Что он и сделал.
Интермедия:
Легенда о Малыше Тиме
Я родился примерно в ноябре, в последний год существования США [69] , в штате Луизиана. Я был самым младшим из девяти детей и самый крупным из всех. Мама всегда говорила, что доктор, увидев, как выходит моя головка, едва не упал в обморок, а мои родные с самого начала не поспевали за тем, как быстро я рос – набирая силу не по дням, а по часам и вырастая из всей своей одежды.
69
Примечательно, что уже это само по себе стало предметом ожесточенных споров, поскольку различные страны боролись за право считать собственное отделение переломным моментом в распаде Соединенных Штатов. Датой распада союза поочередно называются как 2041-й (год первых деклараций об отделении), 2046-й (год последнего отделения) и 2048-й (год, когда в Вашингтоне, Округ Колумбия, был произведен последний доллар Соединенных Штатов и где он короткое время использовался в качестве обоев в домах неонационалистов в попытке продемонстрировать богатство и стабильность).
Я никогда не видел отца; знал только, что его звали Нейтан Второй и что работал он стрелочником. Уже потом мы узнали, что его убило пушечным залпом в Александрии после вторжения Конфедерации [70] .
Мы были бедны, очень бедны, и я рос, испытывая постоянный голод. Еды никогда не хватало на всех, ни Оуэну и Тане, ни Крису с Мэрайей, ни Рональду и Элле, ни Реджи и Нейтану Третьему. Как только я научился ходить, я научился воровать. Тогда для всех были трудные времена, и наши полки были пусты, но мы с братьями, за исключением Нейтана Третьего, врывались в дома или в те маленькие столовые для бездомных, которые появлялись повсюду, и просто тырили оттуда все, что могли унести. Пару раз меня поймали, и мама отстегала меня ремнем или розгой; и все же она не могла долго на меня злиться.
70
Конфедерация аннексировала Вирджинию, преимущественно мирным путем, в 2044 году.
Мне было восемь лет, когда налетел первый ураган «Ной» [71] . После первой же недели дождей мама сказала, что это не может длиться вечно. И после первого месяца, когда на наших трусах от «Skivs» выросла плесень и даже тараканы начали тонуть, мама сказала, что это не может длиться вечно. И когда река Эксон-Миссисипи вышла из берегов и в мгновение ока смывала целые города, и каждый день дороги были забиты бедняками в мокрой одежде, бредущими на север, она сказала, что это не может длиться вечно. Через шесть месяцев уже невозможно было понять, откуда берется вода: весь мир залило водой, и все кругом гнило, и у нас не было никакой еды (а то бы я и в ус не дул), кроме той, что приносили приплывающие на каноэ и лодках аферисты. Моя мама шутила, что после распада США дела у нас обстояли лучше всех: «патаму шо мы перешли от жизни в глубинке, в богом забытом городке, к видам на океан прямо за дверью», а во время сезона дождей океан был даже в помещении, так что мы привыкли, просыпаясь, вставать ногами в лужу по щиколотку.
71
Первый ураган «Ной» был вызван массивным разрывом в тектонических плитах как следствие первого Большого трындеца в марте 2042 года.