Раневская, что вы себе позволяете?!
Шрифт:
Главным чувством, которое заставило память сохранить этот кусочек из жизни, безусловно, было горе. А вот это подглядывание за собой отложилось как попутное чувство. Лично для меня оно является очень важным. И вот почему.
Любоваться на себя в зеркало — дело совсем обычное для маленьких девочек. Но девочка Фаина зеркал не любила. Потому что она на самом деле в детском возрасте была некрасивым, неуклюжим ребенком. Вот ее старшая сестра Изабелла была красавицей. Это бесспорно. А Фаина — нет. И эту свою некрасивость она не просто чувствовала сама — об этом ей прямо и косвенно доводилось слышать и от своих сверстников, и от жестоких взрослых. Дело в том, что ее отец, Гирша Фельдман, был не только богатым евреем,
У маленькой Фаины был еще один недостаток — она заикалась. И чем больше волновалась — тем больше. Все это в определенной мере обособило девочку даже в родительском доме. По-настоящему защищенной она находила себя только с матерью, а вот отец был привязан больше к ее старшей сестре Белле.
То самое первое воспоминание о себе, как об актрисе, не было единственным проявлением ее таланта в детстве. Чуть позже маленькая Фаина нашла для себя и своих домашних развлечение. В их дом часто заходили нищие, юродивые — просили подаяние. Как правило, их провожали на кухню, где немного кормили, давали продуктов с собой. И вот когда вечером вся семья собиралась в доме, маленькая Фаина преображалась в нищенку. Для этого ей служил один-единственный платок служанки. Она так мастерски умела перевоплощаться, так меняла свой голос, интонацию, что в доме в первый раз стояло немое удивление и восхищение. А когда «нищенка Фаина» зашла на кухню и стала просить кухарку дать ей хлебца кусочек, та тут же протянула ей ломоть хлеба, полностью уверенная, что перед ней действительно чужая бедная девочка.
Фаина каждый день ожидала прихода нищих — она запоминала новые движения, мимику, жесты, слова, интонацию. А вечером — маленький театр в доме. Причем изо дня в день она изображала маленькую нищенку с все большей реалистичностью, и отец однажды попросил прекратить эти спектакли: он вдруг увидел в них дурное предзнаменование.
Что ж, Фаина загрустила, но ненадолго. Отправлялась ли она гулять на улицу, или сидела дома — она впитывала, как губка воду, поведение и характеры ее окружающих. А потом… Потом в родительском доме вдруг появлялся бакалейщик с соседней улицы, почтальон, пекарь…
Был случай и куда курьезнее. Однажды маленькая Фая вместе со служанкой как-то попала в кабак. Ее настолько потрясло увиденное, разговоры, поведение подвыпивших и откровенно пьяных людей, что некоторое время она стояла, остолбенев. А потом… потом эта ненасытная душа вбирала в себя все увиденное, услышанное, прочувствованное. Пришел вечер, и тут перед домашними появился новый спектакль: Фаина показывала кабак. Не зная и не понимая значения матерных слов, выговаривая их наполовину неправильно, она изображала подвыпившую публику кабака, изображала так натурально, что мать испугалась: она подумала, что девочка в самом деле чего-то выпила и захмелела. Когда же поняла, что Фаина изображает пьяных, немедленно надавала девочке по губам. Отец на некоторое время потерял дар речи: в его доме, в его присутствии из уст его маленькой дочери звучали такие матерные слова, которые здесь никогда не произносились.
Шок взрослых скоро прошел. Фаина увидела, что сделала что-то очень плохое, но она не могла понять чувства родителей. Мать бросилась объяснять ей, что сказанные ею слова — очень-очень плохие…
Этот театральный талант, умение проникнуть в чужую жизнь, сыграл немалую роль в жизни уже в детском периоде Фаины Раневской.
И вот что здесь я бы хотел подчеркнуть. Уже тогда, в детстве, в Раневской отобразилась ее исключительная черта игры — она не играла, она жила в образе.
Хотите посмотреть, как это было на самом деле?
Итак, маленькая
Маленькая Фаина боялась гимназии. Ее юная душа, уже успевшая рядиться в самые разные одежки и понявшая подсознательно богатейший духовный мир человека, противилась уже единой форме гимназисток, единому распорядку, единым правилам для всех. Но с этим, может быть, девочка Фаина и справилась бы. Но два момента делали ее жизнь, учебу в гимназии невыносимой: ее некрасивость, угловатость и заикание.
Ко всему прочему оказалось, что Фаина не любит учиться. То есть науки давались ей с трудом.
Я бы заметил в скобках, что пресловутое утверждение, будто Фаина Раневская была неспособна к наукам, мягко говоря, не соответствует истине. Все в Фаине Раневской было, что называется, на месте. Просто условий для развития не было.
Например, письмо. Писала девочка Фаина в самом начале неаккуратно и неграмотно. Из чего тут же был сделан соответствующий вывод многочисленными авторами биографических книг. Но, позвольте, вот что пишет сама Фаина Раневская о письме: «Орфографические ошибки в письме — как клоп на манишке».
Чуть поясним. Манишка — это в то время некая часть одежды, вроде воротника, который выпускался спереди, над костюмом. И, как правило, был исключительно бел и накрахмален.
А клоп — это жирное, красное или темно-красное насекомое, паразит, сосущий кровь. Признак бедности, антисанитарии, бескультурья.
Теперь вам понятна вся глубокая образность Фаины Раневской? И как, после этого вы будете считать, что она в действительности не имела способностей к грамоте?
Иное дело, что обстановка в гимназии действовала на нее угнетающе. Не в вину детям, но все дети людей — страшные, эгоистичные, самые жестокие из живых существ. Спорить с этим бессмысленно. Ибо они в действительности не понимают, что творят, даже когда заклевывают до смерти своего собрата. Жестокость детей не позволяет им прощать слабости другим детям. Потому что если сам проявишь слабость — сожаление, то неминуемо попадешь в разряд тех, кого унижают, уничтожают. Маленькую еврейку Фаину, заику и нескладную, никто защищать не хотел. И она осталась одна. Чем дальше — тем страшнее было в классе. И дело не в том, что одноклассники стали жестче, нет, они, может, и успокоились уже. Дело в том, что сама девочка стала расти и понимать все глубже свое состояние почти отверженной.
Она умоляла мать и отца. Она плакала перед гимназией. Она замыкалась в себе. В конце концов отец сдался. Пусть, разрешил он, Фаина обучается на дому.
И здесь произошло неожиданное.
Для маленькой Фаины не грамматика и чистописание были главными трудностями в обучении — как только она получила возможность иметь домашних учителей, дела мгновенно пошли в гору. Но вот математика… Эти все цифры, эти суммы и разности, умножения и деления… Девочка просто не понимала: зачем это нужно!