Раневская, которая плюнула в вечность
Шрифт:
В общем, запланированный переход Фаины Георгиевны в другой театр превратился из обыденного случая – актеры ведь часто меняли свою «прописку» – в самый настоящий публичный скандал. Он только усилился, когда труппа Малого театра узнала о решении своего режиссера из этой самой газетной статьи. Актеры взбунтовались. Среди них ходили слухи о том, что Раневская будто бы претендует сразу на несколько ключевых ролей.
Тут следует немного пояснить ситуацию. В то время на театры буквально накатывались волны выпускников культпросветучилищ. Вчерашним комсомольцам, ставившим свои агитки в сельских клубах, казалось,
Как однажды высказалась о том времени сама Фаина Георгиевна: «Нет домработниц, душенька. Все ушли в актрисы».
Приход Фаины Раневской, актрисы с уже звучащим именем, в труппу Малого театра означал, что там станет чересчур тесно. Устоявшееся распределение ролей будет пересмотрено, в итоге кто-то сместится с первых на вторые, кто-то будет довольствоваться эпизодами, а кто-то по сути дела останется без постоянной работы.
К этому моменту Фаина Раневская уже ушла из театра Красной армии. Она, стараясь не афишировать этого, посетила Малый театр и убедилась в том, что страсти там накалены до предела. Актриса поняла, что ее появление здесь воспримут как приход захватчика. Ее возненавидят. Она станет причиной многих бед и неприятностей для других людей.
Фаина Раневская отказалась от предложения режиссера Малого театра, но и назад возвращаться было поздно. Она разругалась с режиссером Поповым из-за грязного пасквиля в «Правде», о котором я уже упоминал. Ведь ей совсем не обещали увеличивать жалованье в Малом театре.
Был самый разгар сезона. Это значит, что роли во всех театрах были распределены. Раневскую нигде не ждали.
Она осталась без работы и без жилья. До этого актриса имела комнатку в общежитии театра Красной армии, теперь же ей пришлось ее освободить. Единственное место в большущей Москве, где ее могли принять безо всяких объяснений и обещаний, – квартира Павлы Вульф, ее друга, наставницы и покровителя. Фаина Раневская пришла к ней и поселилась на диванчике, стоявшем на кухне.
Нет работы – нет денег. Понемногу распродавались вещи из гардероба, театральные костюмы, которые в те годы, как и прежде, каждый актер должен был готовить к спектаклям сам. Через несколько месяцев у Раневской осталось только то, что было надето на ней. Она искала любой приработок. Иногда ей удавалось заработать на ужин или два, но это было унизительно и противно. Фаина Раневская, актриса, известная всей театральной Москве, вынуждена была просить себе какой-либо эпизод в ужасном сценарии пустого вечера, проводимого в рабочем клубе где-то на окраине столицы.
Павла Вульф не могла спокойно смотреть на мучительное положение своей подруги и ученицы. Кто знает, может быть, она и поспособствовала этому, но спустя почти год Фаину Раневскую вызвали в Комитет по делам искусств, которым заведовал тогда Михаил Храпченко.
Два слова о нем.
Умнейший человек. Окончил Смоленский университет, преподавал в школе, затем – в университете.
Фаина Раневская признавалась, что ничто не вызывало у нее большего уважения к мужчине, чем его ум. Храпченко она очень ценила. Актриса видела перед собой знающего человека, чувствовала волну интеллигентности, исходящую от него, и немного робела.
Михаил Храпченко вышел из-за своего стола, встретил Раневскую, провел к креслу и стал расспрашивать о делах.
Фаина Георгиевна попыталась отговориться:
– Все хорошо. Есть мелкие бытовые неурядицы. Но у кого их нет?..
Храпченко замолчал, присел за свой стол и заявил:
– Фаина Георгиевна, зачем же вы меня пытаетесь обмануть? Я прекрасно знаю, что вы сейчас без работы. Я понимаю, что значит для московского актера оказаться без работы.
Раневская сказала, что так оно и есть. Она ушла из театра Красной армии и вернуться туда не сможет, потому как очень сильно разругалась с режиссером. В Малый театр актриса прийти не смогла, несмотря на приглашение режиссера. Труппа сделала бы его виноватым в том, что положение некоторых актеров с ее приходом ухудшилось. Нет, так не получится.
– Тогда я беру на себя ответственность вместо режиссера. – Храпченко улыбнулся, быстро что-то написал на листе бумаги, потом протянул его Раневской. – Прочтите.
Фаина Раневская стала читать: «Приказываю принять в труппу Малого театра Раневскую Ф.Г.».
– Да вы что, Михаил Борисович! – вскрикнула Фаина Георгиевна. – Кем же я буду, если вы назначите меня в труппу таким вот образом? Миленький, вы же меня в гроб кладете сразу. – Она улыбнулась и продолжила тише: – Спасибо вам большое, но этого делать никак не следует. Нельзя меня назначать приказом, это будет очень болезненно для всех остальных. И для актеров, и для режиссера, и для меня. Вы же сами понимаете!..
– Да, понимаю, – чуть задумавшись, ответил Храпченко, разорвал лист со своим приказом и выбросил обрывки в урну для бумаг. – Но как же мне вам помочь в таком случае? Впрочем, есть выход. Вот такой!.. – Михаил Храпченко вытянул из стопки второй лист бумаги и быстро написал на нем несколько строчек. – Вот вам другой приказ. Я подписал его. Значит, он обязателен для выполнения всеми, кого касается.
Фаина Раневская взяла этот листок, стала читать. Брови у нее удивленно поднялись. Она растерялась. И было от чего.
В приказе значилось: «За вынужденный прогул выплатить жалованье актрисе Ф. Г. Раневской за год полностью, с момента ее ухода из театра Красной армии».
– Я не могу взять это, Михаил Борисович, – тихо произнесла Фаина Раневская. – Я очень благодарна вам, но этих денег принять не могу.
– Постойте, Фаина Георгиевна, – возразил Храпченко. – Вы не смогли работать только потому, что вас пригласили, но не взяли в труппу. Это не ваша вина. Налицо вынужденный прогул. Государство должно компенсировать вам те потери, которые вы понесли.