Раннее утро

Пистоленко Владимир Иванович

Замигала сигнальная лампочка радиостанции, послышались позывные.

Ходос. Слушаю.

Г о л о с и з р а д и о у с т а н о в к и. Добрый вечер, Кирилл Никитич! Новость нужна?

К и р и л л. Если хорошая — пожалуйста.

Г о л о с и з р а д и о у с т а н о в к и. Упряжка прибыла. Теперь все наши дома. Есть новость специально для вас.

К и р и л л. Письмо, да? Ну, не дразни!

Г о л о с и з р а д и о у с т а н о в к и.

Ваша жена приехала.

К и р и л л. Что?!

Г о л о с и з р а д и о у с т а н о в к и. Точно. Пошла к вам, Серегин провожает.

Кирилл выключает радиостанцию, мечется по комнате. В дверь стучат.

К и р и л л. Да-да! Входите!

Дверь распахивается, на пороге появляется Л ю б а ш а с чемоданом и свертком в руках.

(Кидается навстречу, но, увидев, что это Любаша, ошеломленно останавливается.) Любаша?! Ты?

Л ю б а ш а. Я. (Протягивает руку.) Нужны гости?

К и р и л л. Такие гости да не нужны? Вы что, вдвоем с Ольгой?

Л ю б а ш а. Почему с Ольгой? Одна. Можно раздеться?

К и р и л л. Конечно! (Помогает ей.) А мне дежурный по радио сообщил — жена приехала. Ну, путаник!

Л ю б а ш а. Это я натворила. Он стал расспрашивать, кто да что, я и брякнула. Знал бы ты, как я замерзла, словно ледышка.

К и р и л л. Иди к печке. И чай будем пить. Может, спирту?

Л ю б а ш а. Налей. Нет, не надо. (Подсаживается к печке.) Вот где благодать! А ты далеконько укатил. И самолетом летела, и почтовым вертолетом, потом на оленях. Едешь, а кругом полутьма, снежная мгла и такое ощущение, будто на всем белом свете ничего живого. Нигде! Жутковато.

К и р и л л. С непривычки.

Л ю б а ш а. Втянулся?

К и р и л л. Не совсем. А вообще — интересный край. И дела здесь начаты удивительные. Мой предшественник был по-настоящему талантлив.

Л ю б а ш а. Сбежал?

К и р и л л. Замерз… Завтра я тебе покажу кое-что из его опытов. На грани гениальности! Но все запущено. Станция была около года без хозяина. А перспективы — дух захватывает!

Л ю б а ш а. Работа мне найдется?

К и р и л л. Сколько угодно! Нет, ты серьезно?

Л ю б а ш а. Мы же договорились. Или забыл?

К и р и л л. Нет, помню. Как же ты нашла?

Л ю б а ш а. Нашла.

К и р и л л. Садись чай пить. Только к чаю ничего нет.

Л ю б а ш а. Я тебя сейчас московскими пирогами кормить буду. Не хуже, чем у бабы Васи. Можно хозяйничать? (Достает из свертка еду, подает на стол.)

К и р и л л. Пей, а то остынет. Как там мои поживают?

Л ю б а ш а. Живут. И Николаха, и баба Вася. А Ольга… она решила временно там остаться.

К и р и л л. Знаю.

Л ю б а ш а.

За твои опыты взялась…

К и р и л л. Напрасно, конечно. Я написал. Надо выждать. Сейчас это голос вопиющего в пустыне. Но удивительно, кто-то что-то придумал, кто-то, не проверив, утвердил своим авторитетом. И пошла новая мода гулять по нашей земле. Пока другая не придет на смену. (Недовольно взмахивает рукой.)

Л ю б а ш а. Я ей почти то же самое говорила. Да разве ее переубедишь…

К и р и л л. Как же ты надумала двинуться сюда?

Л ю б а ш а. А я и сама не знала, что ударюсь в эту сторону. У меня отпуск. Ехала на Кавказ. К морю, в Гагры. В Москве все переиграла. Сдала путевку, узнала твой адрес и вместо юга махнула на север. Думала, обрадуешься.

К и р и л л. А я действительно рад.

Л ю б а ш а. Правда?

К и р и л л. Даю слово! Друзья детства не забываются.

Л ю б а ш а. Только друзья детства?

К и р и л л. Ну… не только. Что было, Любаша, то было.

Л ю б а ш а. А у меня навсегда осталось. Я часто думаю — как бы оно сложилось, не подвернись Ольга?

К и р и л л. Не надо так.

Л ю б а ш а. Не буду. Еду, а сердце колотится, вот-вот разорвется, понимаю — сумасбродная затея, а сама еду. Увижу, мол, издали свое чудо-юдо, и дай бог ноги. Я и вправду завтра уеду. Будет какая-нибудь оказия?

К и р и л л. Завтра ожидается вертолет. Не знаю, как погода. Но зачем тебе торопиться? Посмотришь наше житье-бытье.

Л ю б а ш а. Хорошего понемногу.

Трижды мигает лампочка.

Что это?

К и р и л л. Скоро свет выключат. (Поднимается.) Ну, вот что, Любаша, оставайся, устраивайся, а я исчезаю.

Л ю б а ш а. Куда?!

К и р и л л. Тут к одному работнику. Словом — до утра.

Л ю б а ш а. Сошел с ума! Поговорить толком не успели…

К и р и л л. Понимаешь, в потемках людей беспокоить неловко.

Л ю б а ш а. И не надо. Вижу, живешь не ахти, думаешь — куда меня пристроить? Пустое! Я же не спать сюда приехала. А в сон потянет — на одном стуле до утра прокемарю.

К и р и л л. Во всяком случае — твое место, вот оно, и не хмурься, пожалуйста, хозяину видней. А я… (Достает из-под койки сверток.) Нырну сюда.

Л ю б а ш а. Спальный мешок? Уступи мне, Кирилл, а? Это же северная экзотика! (Пытается забраться в мешок.) Прелесть! И тепло и мягко! Как на печке у бабы Васи. Вопрос решен, на сегодня здесь мое логово. (Кладет мешок на спинку стула.)

Свет гаснет. В комнате темно; только от печной дверки ложится на пол светлая полоса. Кирилл приоткрыл дверку, стало светлее. Подбрасывает несколько поленьев.