Раннее

Бушов Сергей

7

– А сейчас, Саша, – Виктор Сергеевич сделал загадочное лицо, – я вам покажу самое плохое бутылочное пиво, что я пробовал в жизни. Он подошёл к коричневой палатке, приютившейся возле Дворца Молодёжи, а я стоял, прислонившись к столбу, и натужно силился вспомнить, как мы сюда попали, если всё время шли не в ту сторону.

Виктор Сергеевич вернулся ко мне с двумя бутылками пива, на каждой из которых было крупными буквами написано "ТП". Он извлёк из кармана брюк открывашку, и я впервые заметил, какая это очаровательная конструкция.

Открывашка представляла собой штампованную

железяку в виде буквы "Г", которая накидывалась на пробку сверху, зацеплялась за её противоположный край, и делала лёгкий "чпок".

– Пиво "Тульское", классическое, – объявил Виктор Сергеевич. – Попробуйте, не побрызгайте. Четыре с половиной градуса, а вкус… Закачаешься. Хочется выпить тогда, когда сам на себя злишься и желаешь себе смерти…

Я принял предложенную бутылку и отпил немного. Вкусовые рецепторы у меня к этому времени работали уже не вполне уверенно, но мне показалось, что я пью жидкую грязь вперемежку с блевотиной. Пиво представляло из себя коричневую жижу, покрытую сверху тонким налётом белёсой пены…

– Да, я с вами согласен, – произнёс Виктор Сергевич, поддержав меня за локоть. – Пить невозможно. Но если вы хотите ознакомиться со всем аккомпанементом русского пива, то попробуйте и это. Конечно, и пена должна быть не такой. Она должна сползать по стенкам, оставляя сверху ячку…то есть, большие ячейки, наполненные воздухом…

Нас обступили зелёные деревья, и я почувствовал под собой жёсткую крашеную скамейку. Отхлебнул ещё. Меня стало подташнивать. Я на всякий случай откинулся назад и прикрыл глаза. А Виктор Сергеевич тем временем продолжал говорить.

– … и я с ней познакомился. Она училась на моем курсе, тоже неплохо пела. Волевая, энергетическая девушка, тёмные припущенные волосы почти до пояса. Звали Катей, если я ни с кем не путаю. У неё было много слоников…

– Фарфоровых? – пробормотал я, проваливаясь сквозь скамейку в чёрную бездну…

– Ой… Я хотел сказать, поклонников. Сначала она относилась ко мне обворожительно… то есть, пренебрежительно, но моё упорство взяло верх, и мы даже стали ходить вместе в кино, гулять, держась за ручку… Однако как раз в то время один хмырь предложил мне работу. Выступления в ресторанах, барах… Левые деньги, часть из которых обещалась мне. Он сперва произвёл на меня нормальное впечатление – одет с ниточки до иголочки, курит дорогие суррогаты… Внешность оказалась обидчива. Я впервые думал, что смогу как следует заработать на своём таланте. Стал строить планы. Мне казалось, я становлюсь известным. Однако не всё золото, что хрустит. Я всё время боялся, что нас арестует милиция. Кроме того, большая часть отвара шла в карман этого хмыря и его сподручных. М-да… Чистейшей подлости чистейший образец. А главное, что мне приходилось петь. И как-то раз я спел "Зачем вы, девушки, дебилов любите…"

– Ну и что?

– Через несколько дней моя Катя влюбилась в боксёра. В смысле, который на ринге, с початками, а не в собаку… И я остался один.

– Что-то я ничего не понимаю… А песня при чём?

– Да я тоже тогда думал, что ни при чём. Однако ко мне забрались самомнения… И я ушёл от хмыря, тем более что к тому времени кончал чистилище, и передо мной открывалась вся совместная эстрада. Я подумал – лучше синица в руке, чем типун на языке…

Я плыл. Скамейка покачивалась подо мной, готовая вынести меня в бурное море, и голос моего спутника постепенно растворялся вдали, в темноте, оставшись на берегу…

8

Возле самого моего носа стояла огромная

сисястая корова пегой масти. Я лежал у одной из её задних ног, испачканный в навозе и грязи. Голова трещала. Горло просило какой-нибудь жидкости. Сквозь мозг медленно протекла пьяная мысль о том, что корова – источник молока, и я потянулся к ней… Внезапно голова коровы повернулась ко мне, и выражение её заплывших жиром глаз напомнило мне Виктора Сергеевича. Корова улыбнулась и с выражением продекламировала:

Что в вымени тебе моем?

Оно помрёт со мною вместе,

И на божественном насесте

Повесят наши вымена!

На этом месте я и проснулся. Исчезла корова, навоз и стишки. А вот ощущение тяжести в голове и сушняк, как назло, остались. Однако прямо предо мной висела зажатая в чужих жирных пальцах бутылка с золотистым пенным напитком. Я приподнялся и понял, что лежу на скамейке, но почему-то не там, где сидел в прошлый раз, а возле огромной высотки на Котлетнической… фу ты, Котельнической набережной. Вечерело. Я взял бутылку.

– "Бочкарёв", светлое, – произнёс Виктор Сергеевич.

– Правильное пиво, – машинально пробормотал я, вспомнив рекламу по телевизору.

– Я бы так не сказал, – отреагировал Виктор Сергеевич. – Пиво очень неплохое, но неправильное. В смысле, не совсем такое, каким должно быть трапеци… традиционное светлое пиво. Во-первых, оно имеет привкус, который я называю "таблеточным". Он присутствует во многих сортах, но в "Бочкареве", на мой взгляд, выражен слишком сильно… Во-вторых, я от него потею. В-третьих, дороговато оно для обычного светлого пива. Кстати, тоже четыре с половиной градуса. Хотя, конечно, с "Тульским" не сравнить… Делает его фирма "Браво". Если вы пили их джин-тоник, то согласитесь, что он также весьма неплох. Как и "Очаковский", впрочем.

Я тем временем сделал несколько глотков, и голова начала проясняться.

– Эх, – сказал Виктор Сергеевич. – Жаль, вы такой похожий денёк проспали… Он широко раскрыл рот, распластав губы для пения, и набрав воздуха, стал петь глубоким голосом, из живота:

Только бы

Над миром небо было ясное,

И по-над миром тоже ясное,

И над Памиром тоже бы…

– А я вот знаете что хотел спросить, – вдруг вспомнил я, перебив его песню. – Вот вы говорите, что у вас плохая память… Но вы так точно цитируете свои прошлые ошибки в песнях. Как это может быть?

– Не знаю, как это объяснить понятнее… Понимаете, когда я сделал в какой-то песне ошибку, то в мире уже совершилось изменение, и песня уже не нужна… Такую песню я уже помню… Это уже не пустой звук…

– Не понимаю, – сказал я, делая очередной глоток. – О чём вы?

– Так я же вам и пытаюсь объяснить… Вот, к примеру, я кончил училище, стал выступать на эстраде. Кстати, вы не слышали мою фамилию – Кутепов?

– Не припоминаю что-то…

– А она гремела тогда… Ну так вот, я снова познакомился с девушкой. Она производила впечатление невинного ребёнка… Это была первая женщина, с которой я довёл дело до конца… Как говорится, кончил смело, а потом гуляй… Какая у неё была беленькая, нежная кожа… Как она трепетала подо мной… Как маленькая горячая птичка… Я уже представлял её своей женой, но тут опять бес меня потупил… Я к тому времени ошибался довольно редко – уж не знаю, может быть, память немного натренировалась или ответственность на большой сцене была больше… Но вот пел песню про отраву в терему и родил следующее: