Раннее
Шрифт:
Что же так давит на мозги, пронзая уши двумя тонкими иглами? Это же будильники! Сотни будильников, и все звенят – их звон сливается в гром пушки, выстрелившей над моим ухом. Потому что уже три часа, и машина должна прибыть на базу.
Я приоткрываю брезентовый полог в задней части кузова и, зажав уши, выглядываю из машины. Машина идёт тёмным лесом.
Выпрыгиваю вниз – в грязь просёлочной дороги. Моросит дождь. Может быть, и не стоило мне покидать машину. Я все равно не успею к четырём часам найти необходимое
Ну, что же мне теперь делать? Скрываться от правосудия? Искать Кумпеля, чтобы выцарапать ему глаза? Или просто стоять здесь, ожидая, что все как-нибудь решится само собой?
Я увидел приближающийся "Урал"-лесовоз с прицепом-роспуском. Выпрыгнул на середину дороги и замахал руками. Он встал. Я подбежал к двери.
– До города подбросите?
– Садись.
Я забрался в большую тёплую кабину, и "Урал" пополз дальше.
– Что-то мне ваше лицо знакомо, – говорит водитель.
– Мне ваше – тоже, – отвечаю я. – Вы случайно не из "Глукосервиса"?
– Так точно. А это что, на лице написано?
– Конечно. А вы знаете, что "Глукосервис" – это ого-го?
– Кто ж этого не знает…
На въезде в город я прошу, чтобы он остановился, и протягиваю ему деньги.
Он обижается:
– Буду я ещё всяких принцев обирать…
– Спасибо, – говорю я и, улыбаясь ему, покидаю кабину.
Что дальше? Мне может помочь только случай. Я достаю из кармана монетку. Если выпадет решка, бегу вправо, если орёл – влево. Бросаю монетку и жду, когда она упадёт. А её все нет. Что за чёрт?
– "Глукосервис", – отзывается в моих ушах.
– А, всё ясно, – понимаю я. – Значит, нужно бежать вперёд. Но так же монеток не напасёшься!
И я бегу.
15:40. Я все ещё ношусь по городу, подбрасывая монетки. То ли случай толкает меня не в ту сторону, то ли время ещё не пришло, но "дипломата" с долларами я всё ещё не нашёл.
15:43. В ответ на очередной вопрос: "А может, я его уже прошёл мимо?" монетка ответила "да", упав орлом вверх.
Что же я прошёл? Может быть, этот мусорный контейнер? Запускаю руку в груду мусора и нащупываю ручку "дипломата".
– Стой! – кричат мне сзади.
(Ничего себе надёжное место – мелькает в голове)
Я выдёргиваю "дипломат" из контейнера и мчусь прочь. Меня пронзают насквозь – мать честная! – две пули. Но это ерунда, потому что
(В этом мире все зависит от меня)
принц Киж не может представить себе собственную смерть. Вот и СААБ. Не обращая внимания на абстрактного человека в чёрном, который вертится вокруг, пытаясь не подпустить меня к машине, запрыгиваю в неё и резко беру с места, потому что в банке меня, наверно, заждались.
15:58. Я выхожу из банка с пустым "дипломатом" и вижу Кумпеля,
– Интересно вы всё это проделали, – произносит он. – Но мы ещё с вами встретимся?
Дождь припускает сильнее, а я всё стою и смотрю ему в глаза.
– Хорошо, – говорю я. – Только попозже, если можно.
– Согласен, – кивает он. – Я вам как-нибудь позвоню.
18. Разочарования
– Где ты так долго шлялся? – спросил Чикин, глядя на мои ноги.
Я тоже посмотрел вниз, и увидел, что мои ботинки и нижние части штанин вымазаны в жёлтой грязи.
(Шла машина темным лесом)
– Гулял, – ответил я. – Не волнуйся. Вот тебе твой чумадан, – я со стуком положил "дипломат" на сейф. – С валютой всё в порядке.
– Значит, всё обошлось?
Я поворачиваюсь к нему спиной, где дырки от пуль видны отчётливее:
– Да так, знаешь ли. Бывало и похуже.
– Ну и шутки у тебя, – снова морщится Чикин. – Иди, работай.
И я иду в кабинет.
Надя за своим столом погрузилась в работу. Я беру груду папок, складываю на углу стола и начинаю их листать.
– И зачем нужно столько отчётов? – бормочу я.
– Ой, – вдруг говорит Надя. – Кажется, я слышала гром.
– Вы боитесь грозы?
– Немножко.
Я молчу, потому что не знаю, как отреагировать на её грозобоязнь. Но, наконец, отвечаю:
– Я тоже.
– Правда?
– А я никогда не вру.
Снова молчание. Я смотрю на колонки цифр в отчётах и думаю, не прочитать ли их вслух.
– Надя! А вы нашли, к кому сегодня пойдёте?
– Нет пока. Почти никому дозвониться не могу.
– Подруги, значит, дома не сидят?
Улыбка.
– Может, ко мне? Не подумайте чего плохого – у меня ведь две комнаты.
Она поднимает на меня глаза:
– Спасибо, конечно; но с какой стати?
– Действительно, – вздыхаю я. – С какой стати? А здорово вы меня… кувалдой по голове.
– Я – вас? – удивляется Надя. – О чём вы?
– Неужели не помните?
Она не помнит, и молчание воцаряется снова.
– Между прочим, уже почти пять, – замечаю я спустя некоторое время. – Вы не уходите?
– Нет, останусь, – отвечает Надя. – Отсюда хоть позвонить можно.
– А то я могу подвезти.
– Не стоит.
Ладно – я, пожалуй, и так слишком назойлив. Нахожу свою куртку на спинке одного из стульев, одеваюсь и говорю: "До завтра".
– До завтра, Владимир Сергеевич.
Она – единственная, кто называет меня по имени-отчеству.
(Спасибо, конечно; но с какой стати?)
Я выхожу на улицу и вижу, как всё озаряется вспышкой яркой молнии. "Тоже мне июль", – бормочу я, чувствуя, как холод забирается в рукава куртки.