Ранние славяне
Шрифт:
Возвращаясь к слову «С.л.виюн» из письма царя Иосифа, отражавшему, по всей видимости, самоназвание одной из поволжских групп населения, вполне логично предположить, что самоназвание живших в V-VII вв. в Среднем Поволжье «именьковцев» звучало примерно как «словене», что и отразилось в источнике (объяснений присутствию этого названия в Х в. может быть несколько: оно могло сохраниться как реликт, могло быть связано с возможно проживавшими в регионе потомками «именьковцев», а могло относиться к какому-нибудь местному «племени», перенявшему их название). Подобные имена, производные от общего самоназвания всех славяноязычных народов (точнее, ставшего таковым на определённом этапе), были достаточно распространены в славянском мире: «словаки», «словенцы», «словене ильменские», «словинцы-кашубы» на побережье Балтики, «славонцы» в хорватской
Если гипотеза о том, что «именьковцы» именовали себя «словенами» (или иным подобным образом) верна, то мы можем считать их не пра-, а самыми настоящими славянами в точном смысле данного понятия, т.е. людьми, имеющими славянское самосознание, зафиксированное в соответствующем самоназвании.
Любопытный характер имеют сведения, содержащиеся в «Записке» (Рисала) Ахмеда Ибн Фадлана – участника отправленного халифом аль-Муктадиром в 922 г. посольства к правителю Волжской Булгарии, которого он последовательно (всего 12 раз) именует «маликом ас-сакалиба» – «государем славян»[37], дважды называет всю подвластную ему территорию «страной славян»:
И когда прибывает корабль из страны (города) хазар в страну (город) славян, то царь выезжает верхом и пересчитывает то, что в нём (имеется), и берёт из всего этого десятую часть.[38]
Хазары и царь их – все иудеи, и славяне и все, кто соседит с ними, (находятся) в покорности у него (царя), и он обращается к ним (словесно), как к находящимся в рабском состоянии, и они повинуются ему с покорностью.[39]
И один раз упоминает «славян» в начале своей записки в числе народов, которые он видел и в землях которых побывал:
Это – [Книга Ахмада Ибн Фадлана ибн-аль-‘Аббаса ибн Рашида ибн-Хаммада, клиента Мухаммада ибн-Сулаймана, посла аль-Муктадира к царю славян], в которой он сообщает о том, что он сам видел в стране турок, хазар, руссов, славян, башкир и других (народов).[40]
Учитывая то, что волжские булгары здесь не названы, вполне очевидно, что именно они и поименованы нашим автором «славянами».
Такое словоупотребление Ибн Фадлана сразу поставило учёных в своеобразный тупик – это единственный[41] случай, когда автор, лично побывавший в Восточной Европе, именует «ас-сакалиба» не славян. А.Я. Гаркави предположил, что данный факт связан с тем, что славяне составляли немалое число жителей Волжской Булгарии,[42] однако такой вывод в то время не имел под собой серьёзной опоры в источниках и потому не получил распространения. Подобная ситуация, когда славянам в составе населения Волжской Булгарии не находилось места, привела некоторых исследователей к выводу о том, что у Ибн Фадлана этот термин применён расширительно, и что он в арабской традиции мог обозначать не только славян, но и население Восточной Европы говорящее на других языках: тюрок, финно-угров и т.д.[43] Однако, больше примеров такого «расширительного» употребления арабскими авторами слова «ас-сакалиба» неизвестно, что делает такое предположение очень шатким.
Д.Е. Мишин недавно предположил, что мы имеем тут дело с простой ошибкой арабского путешественника: по мнению учёного, «маликом ас-сакалиба» именовал себя царь Алмуш в послании к халифу ал-Муктадиру с целью «показать себя мощным правителем, которому повинуются многие народы, и с которым, следовательно, выгодно поддерживать союзнические отношения», что и отразилось в «Записке» Ибн Фадлана.[44] Но и это объяснение не выглядит убедительным. Во-первых, возникает вопрос: почему Алмуш в числе своих (реальных или мнимых) подданных так выгородил славян? Это не находит
на его минбаре уже провозглашали за него хутбу: «О, Аллах! сохрани (в благополучии) царя Балтавара, царя Булгара»[45]
он (хатиб) стал провозглашать за него (царя) хутбу: «О, Аллах! сохрани раба твоего Джа'фара ибн-'Абдаллаха, повелителя (эмира) Булгара, клиента повелителя правоверных»[46]
Это говорит о том, что в определении жителей Среднего Поволжья как славян Ибн Фадлан просто следовал определённой традиции, сложившейся в арабском мире, другие примеры которой были приведены выше. И у нас есть все основания полагать, что за этой традицией стоял реальный исторический факт – проживание в Среднем Поволжье «именьковцев» и, возможно, их потомков. Поэтому в объяснении употребления этого слова Ибн Фадланом мы считаем логичным вернуться к позиции А.Я. Гаркави.[47] Это тем более логично сделать, что, согласно свидетельству Ад-Димашки, паломники из Волжской Булгарии, бывшие в 433 г.х. (1041-1042 гг.) в Багдаде, на вопрос, кто они, отвечали, что их народ – это смесь тюрок и сакалиба.[48] Данное свидетельство полностью подтверждает позицию тех археологов, которые говорят о включении потомков «именьковцев» в состав населения Волжской Булгарии. В этой связи интересно, что в описании Ибн Фадланом быта жителей этой страны имеются как элементы кочевой жизни (юрты), так оседлой (дома, земляные ямы для хранения зерна и т.д.).
Любопытное предание, также, вероятно, связанное с населением именьковской культуры, передаёт Гардизи в своём сочинении «Зайн ал-Ахбар» (XI в.):
«< Один из вождей ас-сакалиба был вынужден удалиться из родных мест, т.к. совершил убийство румийца>… он пришел к хазарам, и хакан хазар принимал его хорошо, пока он не умер. Следующий хакан, однако, был сильно настроен против него, и он вынужден был уйти из этого места. Отделившись вновь, он пришёл к Басджирту.
Басджирт происходил из знатных хазар, и его местопребывание было между хазарами и кимаками. У него было 2000 конных воинов. Далее хан хазар послал человека к Басджирту, приказав ему выгнать Саклаба. Он сообщил это Саклабу, и тот удалился в область тогуз-огузов. Между ним и некоторыми из них были узы родства. Но когда он прибыл к месту на дороге между кимаками и тогуз-огузами, хан тогуз-огузов стал отдаляться от его собственного племени, обидевшись на них. Соответственно, многие из них были убиты им, рассеялись и стали по одному или по двое приходить к Саклабу. Всех, кто пришёл, он принял и обходился с ними хорошо, пока они не стали многочисленны. Тогда Саклаб послал к Басджирту и присоединился к нему, пока не стал могущественным. Тогда он совершил набег на гузов, убил многих из них и многих захватил в плен, и так получил великое богатство, как в смысле награбленного добра, так и посредством пленных, которых всех продал (за выкуп). И племя, которое объединилось вокруг него, он назвал кыргызами (хирхиз). Вскоре вести о его богатстве достигли ас-сакалиба, и многие пришли к нему от ас-сакалиба вместе со своими семьями и имуществом. Они смешались с теми, кто был там раньше, и образовали родственные связи, пока не стали одним народом. Это причина, по которой свойства и характерные черты ас-сакалиба можно обнаружить среди кыргызов: красноватые волосы и белизну кожи».[49]
По мнению Е.С. Галкиной, которая впервые привлекла данное известие к исследованию интересующего нас вопроса, в этом предании отражена археологически установленная[50] миграция в VI-VII вв. части именьковского населения в Закамье – в земли племён, принимавших участие в формировании башкир, где они постепенно были ими ассимилированы. Эти и другие моменты в легенде отражают (в «спрессованном виде», что характерно для подобных преданий) реальные взаимоотношения «именьковцев» и их соседей.[51] Детальное изучение зафиксированного Гардизи предания и его сопоставление с данными других источников и археологическими материалами ещё впереди.