О небо, ветеран в одних обносках,Ты служишь нам уже пять тысяч лет,Лохмотья туч торчат из дыр сиротских,Но солнце — орден, знак твоих побед.Глядишь на земли — что, не скучен лоск ихБанальных декораций, пошлый свет?О небо, ветеран в одних обносках,Ты служишь нам уже пять тысяч лет.
1
Самое раннее из сохранившихся стихотворений Аполлинера. Датировано: «Канны, 1896» и подписано «Вильгельм де Костровицки».
Тебе, должно быть, весело вверхуОт наших криков, жалоб, жестов броских:Тщеславье и другую шелухуТы видишь в душах, низменных и плоских…О небо, ветеран в одних обносках!
С небес вернулся Феб; пора на отдых Флоре;К Цитере [3] ластилось раскатистое море,
2
Подписано псевдонимом «Гийом Макабр».
В «школьном сочинении» о смерти Пана Аполлинер ссылается на известный миф, пересказанный Плутархом. Согласно позднейшим толкованиям мифа, смерть греческого бога Пана, покровителя природы, рожденного от земной женщины и не обладавшего бессмертием богов, осмыслялась в истории христианской культуры как конец язычества, связанный с явлением Иисуса Христа. Выражение «Умер великий Пан», относившееся к закату эллинской культуры, со временем стало означать вообще конец какого-либо исторического периода. В этом смысле и для самого Аполлинера, завершающего классический и открывающего новейший периоды в истории французской поэзии, стихотворение «Смерть Пана» приобретает символическое значение.
3
Цитера — прославленный в мифологии и литературе остров в Лаконийском заливе, на котором находился знаменитый храм в честь Венеры.
И белокурая пособница страстейВенера слушала, как гимн слагают ей.Олимп наполнился. Но Громовержец вскореОбеспокоенно возвысил голос в хореОн перепуганных зовет своих детей:Грозит бессмертным смерть, грядет исход их дней!И небо вздрогнуло от слухов непривычных,И пробил смертный час для всех богов античных,И чей-то крик взлетел до самых облаков:«Родился Иисус! Его настало время!Бессмертен только он, рожденный в Вифлееме!Пан умер! Умер Пан! И больше нет богов!»
В день розовый, мутно-лиловый или зеленый,В чьем небе плавали скуки лучи,В ночи,Где бродят пьерро в бумажных коронах,Пьерро, что похожи на призраков бледных; в ночи,Рассыпавшей звездные грудыКамней драгоценных, мерцающих в небе устало,(Рубины, опалы,Спинель, изумруды)Бегут, напевая, шуты, коломбины,Полишинели с хлопушкой в руке,Бегут мушкетеры, бегут арлекины,Бегут под дождем разноцветным, и вскинулПраздничный город свой плащ из огней, и звенят мандолиныИ трубы трубят. А там вдалекеКороль безумцев, король КарнавалаГорит, подожженный (Рубины! Кораллы!)Король Карнавала, что с вами стало?Своим народом свергнуты вы!Увы! Король Карнавала горит,И песня звенит,И шампанское льется,И канонада вдали раздается,То пушка гремит,И она говоритО том, что умер король Карнавала;И всходит луна, озаряя усталоНебо в россыпи бледных камней(Изумруды, рубины, жемчуг, опалы),Луна средь мерцающих звездных огнейПодобна лампе в руке Аладина,Лампе, что сказочный сад озарила,Где камни свисают с незримых ветвей(Рубины, жемчуг, брильянты, опалы),И шум утихает,И ночь умирает,И бледное утро всплывает устало.
4
Марди гра (франц. Mardi gras) — скоромный вторник, в католичестве последний день праздника перед постом.
5
Жеан Лок — псевдоним лицейского друга Аполлинера, впоследствии юриста Анжа Туссен-Люка (в ином написании — Анж-Туссен-Люка, 1879–1932).
Заря-юница,О солнце грезящая, лишь о нем одном,А зимнее светило чуть искрится,Как замороженное, в небе ледяномЗаря-юницаРазгоняет мракТак медленно, что можно видеть, какОна от холода багрится,И утренник ознобом обдаетЕще не пробужденный небосвод.
6
Первое появление псевдонима «Гийом Аполлинер». (В печати этим псевдонимом впервые был подписан рассказ «Ересиарх», опубликованный в 1902 г.).
И вотНа свет выходит тусклое созданье,Как будто зимних фей печальный хороводПохитил у него сиянье.И юная заря,Еще горя,Но слезы утирая,Теряет краски, умираяНа небе декабря,Которое, стыдясь, глядит унылоНа им рожденное, но мертвое светило.
Перевод
М. Яснова
ЗА КНИГОЙ
Сантабаремский монах, [7]Одетый в черную рясу,Бледные руки простер, призывая Лилит. [8]Орлан в ночной тишинеПрокричал зловеще три разаИ воскликнул монах: «Летит она! Вижу, летит!А за нею три ангела…»— Здесь обрывается книга, которую черви изъели,И встает предо мною далекая ночьС ущербной луной;О императорах думаю я византийских,Затем предо мнойВозникает алтарь в облаках фимиама,И розы Леванта [9] мерещатся мне,И глаза алмазные жаб, загораясь, мерцают во тьме,И думаю я о магической книге,Которую черви изъели;Алхимика вижу я,Вижу монаха в заброшенной келье,И я погружаюсь в мечты, а рассвет аметистом горит,И не знаю сам почему,Я думаю о бородатых уродах, о великанах, о тайнеЛилит,И охвачен я дрожью;Мне слышится в комнате шорох,Как будто шелк в полумраке шуршит.
7
Сантабаремский монах — здесь, скорее всего, контаминация названий двух городов, связанных с историей европейского средневековья: французского города Баррема, в Провансе, и португальского города Сантарема, знаменитого в свое время как резиденция епископа. Н. И. Балашов, комментируя это стихотворение в издании «Литературных памятников», полагает, что речь может идти о брате Хиле из Сантарема — герое легенды о «пиренейском Фаусте», «продавшем душу ради овладения тайнами магии. Аполлинеру это предание могло быть известно по драме Мира де Амескуа „Раб дьявола“ (1612)».
8
Лилит — согласно Талмуду, первая жена Адама («Первая Ева»), считавшая, что они с мужем равны, поскольку оба созданы из глины. В иудейской традиции Лилит — злой дух женского пола: она наводит порчу на рожениц и младенцев и насильно овладевает мужчинами, чтобы родить от них детей. В Европе, начиная с позднего средневековья, отождествляли Лилит с красивой и соблазнительной женщиной.
9
Розы Леванта — со времени Крестовых походов Левантом стало называться средиземноморское побережье Ближнего Востока. Под левантийскими розами подразумеваются прежде всего розы легендарного города Иерихона, земля которого в древности славилась плодородием и чье название переводится как «благовонный, благоухающий».
Перевод М. Кудинова
СТАВЛО
ЛЮБОВЬ
Кольцо на пальце безымянномЗа поцелуем шепот грезВся страсть признания дана намВ кольце на пальце безымянномВколи в прическу пламя роз
Перевод М. Яснова
* * *
Мы смотрели в тот теплый вечерКак над озером наклонясьИвы робко горбили плечиПлыли лебеди В этот часУмирает день Он угас
Перевод Э. Линецкой
* * *
Улетела моя щебетуньяОт меня под дождем проливнымВ городок по соседству улетела моя щебетуньяЧтобы там танцевать с другимЧто ни женщина лгунья лгунья
Перевод М. Яснова
* * *
Люблю ли я ее не знаюПростит ли мне зима грехиНа небе шуба дождеваяЛюбови прячутся тихиИ гибнут от Любви сгорая
Перевод М. Яснова
ОТЗВУК
Напев коротких слов призыв из тихой далиПорой ловлю впотьмахОн мне любовь дарит в сегодняшней печалиНадежду в завтрашних скорбяхСлова где «эль» в конце как отзвук небосвода [10]О простотаТрель вдумчивых небес хмель вожделенный медаКак хмель душист как трель чиста
Перевод М. Яснова
10
Слова где «эль» в конце как отзвук небосвода — имеются в виду «архангельские» имена, в частности имя архангела Гавриила (франц. Gabriel), которое в оригинале рифмуется со словами «небо» и «мед» (соотв. франц. «ciel» и «miel»).
ЗОЛОТОЙ СОН
Губы ее приоткрытыСолнце уже взошлоИ проскользнуло в комнатуСквозь ставни и сквозь стеклоИ стало теплоГубы ее приоткрытыИ закрыты глазаА лицо так спокойно что сразу видно какиеСнятся ей сны золотыеНежные и золотыеМне тоже приснился сон золотойБудто с тобойУ древа любви мы стоимА под нимНочью безлунной и солнечным днемВремя подобно снамТам котов ласкают и яблоки рвутИ темноволосые девы даютПлоды отведать котамГубы ее приоткрытыО как дыханье легкоЭтим утром в комнате так теплоИ птицы уже распелисьИ люди уже в трудахТик-так тик-такЯ вышел на цыпочках чтоб не прерватьСон ее золотой
