Раны чести

Ричес Энтони

Внезапно он замолчал и широко раскрыл глаза. Стрела вонзилась ему в ногу выше колена, между краем кольчуги и поножами. Фронтиний повалился на землю, из-под древка побежал ручеек крови. Варвары, собравшиеся перед шеренгой, радостно заревели и всей толпой бросились вперед. За той головой, которая была для них важнее всех прочих.

Шеренга рассыпалась на сотни схваток, бой превратился в свалку. Марк и Дубн встали спиной к спине над Фронтинием, когда мимо промчалась волна туземцев. Несколько варваров окружили офицеров, постепенно сжимая кольцо мечей вокруг троих мужчин и собираясь с духом. С диким воплем Антенох ударил

мечом варвара, который подбирался к Марку сзади, пронзил его насквозь, потом пинком освободил меч и яростно ударил щитом другого. Марк и Дубн перешли в атаку, убив двоих воинов и обратив еще двоих в бегство.

По всему фронту центурии кучки солдат сражались в собственных войнах, продолжая парировать мечи варваров и колоть короткими гладиусами. Но сейчас сражение превратилось в массовую драку, и солдат, лишенных привычной защиты стены щитов, чудовищно превосходили числом. В десяти ярдах от Марка двое варваров зажали одинокого солдата; один колотил в его щит, а второй обошел сбоку и ударил мечом в щель между кольчугой и шлемом. Солдат мгновенно рухнул, в тот самый миг, когда центурион прыгнул вперед и вонзил меч в спину одному из варваров. Длинный кавалерийский меч пробил тело, и Марк, оставив его в ране, сбил щитом на землю второго воина и выхватил гладиус, чтобы добить оглушенного врага.

Все висело на волоске, и тут, без лишнего шума, вниз по склону устремилась волна свежих солдат. Подкрепление мгновенно выправило положение, и солдаты погнались за перепуганными варварами. Марк и Дубн, тяжело дыша, стояли над раненым начальником, пока подоспевшие солдаты быстро и без раздумий добивали раненых варваров. Прозвучали команды, и прибывшие отряды начали занимать места между сильно потрепанными центуриями когорты. Сейчас шеренга оказалась еще сильнее, чем прежде.

Солдаты Девятой центурии засвистели, когда опознали своих новых товарищей по несчастью.

— Да это же гребаная Вторая когорта. Ну, парни, вы молодцы. Наконец-то удалось отыскать поле боя?

Плотно сложенный под-офицер пробрался в первую шеренгу, держа наготове копье. Он бросил равнодушный взгляд на Шрамолицего и вновь вернулся к изучению перестраивающихся варваров.

— Вот так лучше, все парни из первых шеренг вместе. Как раз сейчас один из этих синелицых мальчиков отпиливал бы тебе голову, чтобы отнести ее домой и пугать детишек, когда они не хотят ложиться спать. Но какой-то идиот-офицер сказал, что наш долг — вытащить вас, придурков, раз уж мы ваша сестринская когорта.

— Именно что сестринская… Ладно, мы здесь и стоим здесь. Не знаю, с чего бы это вы должны получить все веселье. Когда начнется новый заход?

Там, где еще недавно была истончившаяся и уязвимая шеренга, сейчас стояли три плотных ряда щитов. Подкрепление придало новых сил смертельно уставшим тунгрийцам. Уцелевшие солдаты когорты энергично выкрикивали избитые оскорбления, которыми Первая и Вторая Тунгрийские всегда обменивались при встрече в поле. Из дыма, все еще тянущегося по склону серыми полотнищами, с мечом в руке вышел офицер. Он разыскивал старшего центуриона. Фронтиний вздрогнул, когда Дубн закончил приматывать к его ноге сломанное древко копья, и устало поднял руку, приветствуя офицера.

— Префект Басс. Честно говоря, никогда еще не был так рад видеть Вторую когорту…

Префект рассмеялся, глядя на вал из тел.

— Мы слышали ваши сигналы,

но так слабо, что кое-кто клялся, будто это просто вой ветра. Хотя любой, имеющий уши, разобрал «Держаться стойко». Другие префекты настаивали на выполнении приказов, но мне никогда не нравился этот гаденыш Перенн, и судя по всему, не зря. Тунгрийцы никогда не бросят братьев.

Фронтиний кивнул и с помощью Марка встал на ноги.

— Боюсь, вы добились только того, что поляжете рядом с нами, но ждать смерти лучше в компании. А сейчас прошу прощения.

Старший центурион, опираясь на другое копье, заковылял вверх по склону, чтобы отчитаться перед Эквитием. Басс посмотрел на Дубна и поднял брови:

— Оптион, вы не оставите нас на минутку?

Он дождался, пока могучий бритт не отойдет за пределы слышимости, и с внезапно потемневшим от злости лицом обратился к Марку:

— Вчерашней ночью я получил письмо, табличку от жены, в которой она любезно просит у меня развод. Похоже, она устала от моего общества и, как я могу только предполагать, желает другого. Хотя сейчас не время для таких разговоров, нам нужно будет откровенно побеседовать, когда мы разберемся с этими варварами.

Он развернулся и пошел к своим подчиненным. Юлий, который прохаживался по склону, бросил косой взгляд на старшего офицера.

— Неприятности?

— Ничего такого, с чем бы я не справился.

Юлий слегка улыбнулся.

— Вряд ли он побеспокоит тебя после сражения. Судя по тому, что я слышал из разговоров его солдат в последнюю пару минут.

Марк недоуменно посмотрел на него.

— Не обращай внимания. Всему свое время.

Когда легко раненные оттащили тяжелых и тела вверх по склону, офицеры подвели итог. Две центурии потеряли еще двадцать человек. Шеренга цеплялась за позицию, но даже с подкреплением из восьми сотен человек их было слишком мало.

Сквозь дым Марк увидел гарнизон Петрианы; кавалерия по-прежнему стояла на гребне, редкий лес копий не двигался. Юлий проследил за его взглядом и сплюнул на окровавленную траву.

— С той стороны помощи ждать не стоит. Проклятая кавалерия все та же — хорошо догоняет проигравших, но в пекло не полезет.

Марк мрачно кивнул, наблюдая, как варвары собираются для очередной атаки. Юлий снова сплюнул на истоптанную землю и проверил лезвие меча.

— Вот и все. На этот раз они бросят на нас все силы, сюда, на фланги, всюду, есть тут Вторая Тунгрийская, или нет. Готов умереть за империю?

— За когорту. Империя может поцеловать мою волосатую задницу.

Юлий мрачно рассмеялся, в его глазах сверкала ярость боя.

— Сказано настоящим тунгрийцем. Пошли в шеренгу. Если умирать, то красиво.

Выше по склону префект перебирал варианты, наблюдая, как медик оказывает первую помощь Фронтинию. Медик очистил влажной тряпкой входную и выходную раны от стрелы и осторожно потрогал оперенный конец древка, торчащего из ноги старшего центуриона. Префект вздрогнул, увидев, насколько больно его другу. Фронтиний устало лег на траву и прикрыл глаза, когда медик покрепче взялся за древко. Внезапно медик резким движением сломал стрелу, потом быстро ухватил зазубренный наконечник и выдернул древко из раны. Фронтиний, прищурившись, следил, как медик умело забинтовал ногу и туго затянул повязку. На ткани сразу проступила кровь.