Рапсодия
Шрифт:
— Меня настигло прошлое.
Она подвигает бутылку обратно ко мне.
— Мне нужно кому-то сделать больно? — серьезно спрашивает она. Мы с Темпер близки, насколько могут быть друзья, и вместе со старших классов школы. В основе нашей дружбы, своего рода договор — не касаемся будущего, которого она не хочет, и не тащим меня в прошлое, которое я хотела забыть. Никогда не касаемся.
— Илай уже опередил тебя, — едко говорю я.
— Илай? — выгнув бровь, говорит она. — Подружка, ты разбила мне сердце. Сначала друзья, а парни потом, помнишь?
— Я
— Что! — Она хватается за стол. — Ты порвала с ним? И когда ты собиралась мне рассказать об этом?
— Сегодня. Я собиралась рассказать тебе сегодня.
Она качает головой.
— Сучка, ты должна была позвонить мне.
— Я была занята, разрывая отношения.
Она садится на край стола.
— Черт, Илай перестанет давать нам скидку.
— Ты из-за этого так расстроилась? — спрашиваю я, делая очередной глоток виски.
— Нет, — отвечает Темпер, — Я рада, что ты отрастила вагину и порвала с ним. Он заслуживает лучшего.
— Я собираюсь запустить в тебя бутылкой.
В примирительном жесте она поднимает руки вверх.
— Да шучу я. А теперь серьёзно, ты в порядке?
Я еле сдерживаюсь, чтобы снова не посмотреть на экран компьютера.
— Честно? — выдыхаю я. — Не имею не малейшего представления.
Я делаю приличный глоток вина, когда задняя дверь открывается и входит Торговец.
— Опять пытаешься утопить в стакане чувства, ангелочек?
У меня чуть сердце не выскакивает из груди при виде его в черной приталенной рубашке и потертых джинсах. Я ставлю бокал и книгу, которую читала.
— Опять? — спрашиваю я, выгнув бровь. — Откуда тебе знать, как я справляюсь с чувствами?
— Слухи, — ласково говорит он.
Я прищуриваюсь.
— Ты что, следишь за?..
Я замолкаю на полуслове, когда Торговец подходит и забирает бокал, после чего направляется к раковине и выливает содержимое.
— Эй, — говорю я. — Это дорогое бургундское вино.
— Уверен, твой бумажник рыдает, — говорит он без угрызений совести.
Я иду за ним на кухню.
— Ты не должен выливать хорошее вино из принципа.
Он отходит от раковины, и я ахаю, когда бутылка вина поднимается с кофейного столика и, паря, пересекает гостиную и кухню, приземляясь прямо в руки Торговцу. Он переворачивает её, и я слышу, как из горлышка в фарфоровую раковину льется дорогое вино.
— Ты что, блин, творишь? — Я слишком потрясена его дерзостью, чтобы сделать что-то иное, кроме как стоять и пялиться на исчезающий в сливе водоворот вина.
— Не так надо решать проблемы, — говорит Торговец, протягивая мне уже пустую бутылку. Первую вспышку гнева затмевает шок.
— Я выпила стакан вина, псих, а не всю проклятую бутылку.
Он бросает бутылку в раковину, и я подпрыгиваю от звука бьющегося стекла.
— У тебя стадия отрицания. — В глазах Деса пылает злость, когда он грубо
— Что ты делаешь? — От трепета у меня бешено колотится сердце.
— Забочусь о тебе, — говорит он, все еще буравя меня взглядом.
Не сумев сдержаться, я смотрю на его руки, потому что от выражения лица Торговца меня передёргивает. Под его пальцами бусина исчезает.
Я выгибаю брови. Неважно, что он попросит в оплату, я знаю, что мне это не понравиться.
— Ты скажешь, во что обойдется мне эта бусина?
— Скоро сама поймешь.
Глава 7
Ноябрь, восемь лет назад
После того, как на прошлой неделе мы с Торговцем погуляли — всего лишь выпили кофе и поели булочек — стали проводить половину вечера в моей общаге, а другую половину в пекарне на другом конце острова Мэн. Торговец старательно придерживается платонических отношений, хотя платит за кофе и французские макаруны, которые я заказываю во время каждого визита в кафе «У Дугласа», лучшую пекарню на острове Мэн. К тому же большинство ночей прошедшего месяца он проводил со мной. Это неуместно, но я не хочу ничего менять.
— И какое же твоё настоящее имя? — пристаю я к нему в сотый раз.
Этой ночью мы торчим у меня в комнате. Я лежу на кровати, на экране ноутбука, который стоит рядом с постелью, ползут титры просмотренного нами фильма. Часть меня боится повернуться и посмотреть на лицо Торговца. Он, должно быть, скучал, сидя в моем неудобно-сложенном кресле и смотря «Назад в Будущее» на маленьком экране между нами. Но когда я к нему поворачиваюсь, не вижу скучающего мужчину, а сбитого с толку. Его брови сведены, а губы сжаты в тонкую линию.
— Торговец?
— Почему ты убила отчима? — спрашивает он, и наши взгляды встречаются. Я резко сажусь прямо. Прежние страхи атакуют меня, вызывая нежелательные воспоминания: кислое дыхание отчима, запах его дорогого парфюма.
— Почему ты спрашиваешь об этом? — я не могу убрать из голоса, рвущиеся наружу, эмоции. Он откидывается на спинку кресла, заводя руки за голову и скрестив ноги в лодыжках. Не похоже, что он в скором времени куда-то уйдет.
— Думаю, что имею право на какое-то объяснение, — говорит он, — учитывая тот факт, что я твой сообщник.
Я проглатываю стыд. Вообще не стоило заключать сделку, ради присутствия этого мужчины. Я глупая, глупая девчонка.
— Ты не получишь ответ, — говорю я. Не потому что не доверяю ему… а как раз наоборот, хотя и не должна. Но меня тошнит лишь от одной мысли, что могу поделиться частью своего прошлого с Торговцем. Он долго изучает меня, затем изгибает губы в кривой улыбке.
— Скажи мне, маленькая сирена, ты чувствуешь вкус к тайнам? — Торговец выглядит почти гордым, но внезапно это испаряется, и возвращается серьезность. Торговец опускает пугающие, накаченные руки себе на бедра. — Что бы он ни сделал тебе, это…