Рапунцель
Шрифт:
– Ваше Величество, боюсь, что ваши... ваши чувства к этой девушке выбивают вас из колеи и лишают возможности принимать здравые решения.
Кай почувствовал, что к его щекам прилила кровь. Неужели все было настолько очевидно?
– Разве я все еще не пытаюсь найти ее? Половина наших вооруженных сил вовлечена в поиски.
– Но вы пытаетесь найти ее или все же эту пропавшую принцессу?
– Если они вместе, какое это имеет значение? Мы можем найти обеих!
– А потом вы подарите Луне новую законную королеву,
– Не знаю. Возможно. Неужели это было бы настолько ужасно?
– Она все равно останется одной из них. Вы сами признали, что она лгала вам. Что вы о ней знаете? Она извлекла идентификационный чип из запястья мертвой девушки. Она помогла известному вору сбежать из тюрьмы. Мне продолжать?
Скривившись от недовольства, Кай отвернулся и уставился в окно, с упрямым видом скрестив руки на груди. Ему было не по душе, что каждое слово Торина было несомненным фактом, в то время как надежда, которую дарила ему Наинси, основывалась на предположениях и допущениях.
– Я понимаю, что вы испытываете чувство вины из-за того, что частично ответственны за вынесение ей приговора, - уже мягче произнес Торин.
– Но вы должны прекратить идеализировать ее.
– Идеализировать?
– Кай посмотрел ему в глаза.
– Я этого не делаю.
Торин с подозрением посмотрел на него и не отводил глаз так долго, что Каю стало неудобно.
– Иногда я могу восхищаться ею, и даже вам следует признать, что многие ее поступки весьма впечатляют. К тому же на балу ома смогла открыто выступить против Леваны. Разве вас это не поразило, хоть немного?
Торин принялся аккуратно застегивать пуговицы пиджака.
– Я считаю, Ваше Величество, что вы слишком сильно надеетесь на девушку, о которой совершенно ничего не знаете и которая в то же время принесла нам всем огромные неприятности.
Кай нахмурился. Разумеется, это тоже чистая правда. Он ничего не знал о Золе, как бы ему ни хотелось обратного.
Но он был императором. У него имелись некоторые возможности. Может быть, он ничего о ней и не знал, но если даже ей удалось выяснить что-то о пропавшей лунной принцессе, тогда ему тем более удастся узнать что-нибудь о самой Линь Золе. И он знал, с чего начать.
Глава 23
Проснувшись в очередной раз, Кресс обнаружила, что лежит не под грудой песка, а в крепких объятиях. Во сне Торн прижал ее так близко к себе, что она чувствовала, как поднимается и опадает его грудь, а его дыхание щекотало ей затылок. Она медленно приоткрыла глаза.
На землю опустилась ночь. Показалась луна, еще крупнее, чем вчера, окруженная морем звезд.
Кресс умирала от жажды: во рту не было ни капли слюны, способной размочить пересохший язык. Ее затрясло в ознобе, несмотря на все лежащие сверху простыни, одеяла, парашют и жар, исходивший от ее обожженной кожи. Несмотря на уютное тепло, исходившее
Стуча зубами, она прижалась к нему так близко, как только могла. Он обхватил ее поплотнее.
Кресс посмотрела вверх. Звезды двигались, образуя над ее головой сияющий водоворот, грозящий всосать всю планету в свои черные глубины. Звезды издевались над ней. Смеялись.
Она зажмурила глаза, и перед ней предстала Сибил с жестокой улыбкой на лице. Замелькали новостные заголовки, а гнусавый детский голосок забормотал:
«14 ГОРОДОВ ПОД УДАРОМ... ВЕЛИЧАЙШЕЕ ПОБОИЩЕ ТРЕТЬЕЙ ЭРЫ... УНЕСЛА ЖИЗНИ БОЛЕЕ 16 ТЫСЯЧ ЗЕМЛЯН...»
– Кресс. Кресс, очнись!
Она подскочила, все еще трясясь в ознобе. Торн наклонился над ней, его глаза блестели от лунного света.
– У тебя лихорадка.
– Мне холодно.
Он потер ей руки.
– Знаю, ты будешь не в восторге от этого, но нам пора вставать. Надо идти дальше.
Это были самые жестокие слова, какие он только мог сказать. У Кресс не осталось сил. Казалось, будто все ее тело состоит из песка и может разлететься от легчайшего прикосновения.
– Кресс, ты еще здесь, со мной?
Торн обхватил ее лицо ладонями. Его прикосновение было прохладным и успокаивающим.
– Не могу.
– Ее язык прилипал к небу, когда она говорила.
– Нет, можешь. Лучше идти ночью, когда прохладно, чем пытаться двигаться днем. Ты же это понимаешь, да?
– У меня очень болят ноги... и кружится голова... Торн скорчил гримасу. Ей захотелось запустить пальцы в его волосы. На всех фотографиях, что она видела, даже на снимках из тюрьмы, он был лощеным и аккуратным. А сейчас он выглядел как бродяга - отросшая щетина, грязь и песок в волосах. Но от этого он не стал менее симпатичным.
– Знаю, ты не хочешь идти дальше, - сказал он.
– Тебе нужно хорошо отдохнуть. Но если мы просто останемся здесь, ты можешь уже больше не подняться.
Она и не подозревала, что такие простые слова могут прозвучать так ужасно. Песок вокруг словно завибрировал, и Кресс прижала ладонь к груди Торна в надежде почувствовать успокаивающее сердцебиение. Ощутив под ладонью мерный ритм, она счастливо вздохнула. Ее тело будто начало растворяться, маленькие песчинки перекатывались через нее...
– Капитан, - пробормотала она.
– Кажется, я тебя люблю.
Торн приподнял бровь. Она успела отсчитать шесть ударов сердца, прежде чем он внезапно рассмеялся.
– Неужели тебе понадобилось целых два дня, чтобы это осознать? Выходит, я теряю форму.
Кресс вцепилась в него.
– Ты знал?
– Что ты одинока, а я неотразим? Да. Я знал. Давай же, Кресс, тебе надо вставать.
Она уронила голову на песок, сон почти взял над ней верх. Если он просто ляжет рядом и обнимет ее, ей больше никогда не придется вставать на ноги.