Рарник 2. Перенос
Шрифт:
Всплывшие картинки прошлого вызвали болезненное жжение в сердце. Наверняка сейчас плачу «снаружи», разжалобив себя как следует. Не хватало еще сердечного приступа за секунду до цели. Надо взять себя в руки.
Смелее, рога!
Непроглядный светло-молочный туман. Ощущение сквозняка, размывавшего сознание невидимым холодным ручьем. Я не сопротивлялся потоку, позволив ему течь через себя беспрепятственно и свободно. В какой-то момент появилось чувство движения, будто мою самую тяжелую и основательную часть мягко зацепили крюком и потащили вперед. В белесой мгле что-то
Постепенно эти, поначалу размытые, очертания становились яснее и четче, разворачиваясь в беспорядочно перемешанные картинки прошлого, настоящего и, возможно, даже будущего. Заблудившийся разум несло через давно забытые сны, фантазии и события, которые действительно происходили или только могли произойти. Жизни, миры и измерения смешались в один захватывающий калейдоскоп, и ни один из его узоров уже не казался мне настоящим.
Видения стремительно и бесшумно скользили, сменяя друг друга. Я то танцевал самбу на красочном карнавале, то сжимал в руках меч в бою с омерзительным чудищем, то лежал на холодной плите жертвенного алтаря. Я жил, сражался, умирал, и окончательно бы потерялся в бесчисленных масках, если бы не то, что объединяло эту нескончаемую и хаотичную цепь приключений в единое целое.
У неё был смысл и была цель. Но я никак не мог её ухватить или вспомнить. Она всегда ускользала, не давая себя рассмотреть. То, что казалось реальным, расплывалось и таяло, обнажая уже следующего кандидата на объективно существующее. Но как только я подбирался достаточно близко, слышался издевательский смех, и процесс повторялся. Это напоминало горячечный бред со срыванием бесчисленных одеял, которыми разум зачем-то укутал себя с изначальных времен.
Сейчас нужен хоть какой-нибудь якорь, хоть что-то реальное. Хорошо бы закрепиться и получить спасительную передышку, но дна не было. Меня болтало в нескончаемом шторме иллюзий, то вознося на вершину, то бросая глубоко вниз. Я сходил с ума и смертельно устал бороться в бесплодных попытках обрести хотя бы временную устойчивость и покой.
Твердой земли не будет. И никогда не было. Ум вдруг осознал это ясно и отчетливо. Реальности не существует. Единственная реальность – я сам. Но не как пловец, что захлебывается в холодной воде. Ведь его борьба лишь пена на гребне волны. Она там почти всегда образуется. А я есть сама волна. Иногда красивая, иногда нет.
Я – все её бесчисленные цвета, градации и состояния от мертвого штиля до буйного шторма. Это естественно, нормально и всё объясняет. Нет никакой другой тайной правды, скрытой от обессилевшего искателя истины. Непостоянство и есть единственная реальность и истина.
Как только я это подумал, кошмар тут же закончился. Пространство стало съеживаться и уплотняться. Только вместо атомов и молекул проявились бесчисленные черные значки. Трехмерное измерение вдруг оказалось двумерным, словно меня размазало по бесконечной плоскости, образованной ожившими потоками формул.
Неожиданно я понял, что должен сделать последний шаг и сбросить балласт. Расстаться с жизнью, телом, страхами, надеждами, мечтами и даже
Какое-то время ничего не происходило. А потом цифры и непонятные символы мягко растаяли, превратившись в приятную мелодию птичьего щебета, трель цикад и успокаивающее журчание воды. За звуком возникла и картинка мирной полянки: высокая сочная трава, солнце, кролики и яркие бабочки. Банальный, но обязательный набор штампов для каждого начинающего приключенца.
Классика. Прекрасно. Значит, самая первая, абсолютно безопасная зона. Признаться, я боялся услышать леденящий душу вой баньши или звук лопающихся пузырей магмы, сопровождаемый мерзким хихиканьем демонов высокоуровневых зон. Чувство юмора у моих спасителей могло отличаться от человеческого.
Кстати…
Привычно гуманоидное тело. Должно быть, совсем мальчик. Обычное дело для старта в начальной локации. Размер, цвет и фасон набедренной повязки показались знакомыми. Волнуясь, я хлопнул себя по ушам. К счастью, они оказались на положенном месте, а своей вытянутой формой напоминали ослиные.
Эльф! Вдруг тот самый? Мой? Рыжий?
Оглянувшись, нашел глазами ручей и со всех ног побежал к воде, с удовольствием отметив, что двигаюсь проворно и без одышки. Корреляции с физическим телом больше нет – я жив, здоров и свободен, а мой ум ясен, как солнце!
Радостно замычав, я бомбочкой прыгнул в ручей. Торопливо встал, наклонился к воде, чтобы рассмотреть отражение. Предательская рябь неузнаваемо исказила черты лица, не давая разглядеть веснушки. Скривившись, я выдернул из головы клок волос.
Рыжие! Рыжие, черт возьми!
С трудом душу вопль восторга. Мысли скачут и путаются. Я буквально захлебываюсь захлестнувшей меня эйфорией. Это же настоящий «перенос»! В того самого эльфёнка! Меня подселили, «записав» поверх уже отформатированного «черного кролика»!
Похоже, я вытеснил собой беднягу. А ведь в тех бесстыжих глазах светился разум. Ничего, Сансара найдет ему другое тело.
– Кхм… Господин Зергель? – спросили из-за спины неприятно-приторным голосом.
Я вздрогнул от неожиданности и медленно повернулся, напуганный внутренним ощущением близкой опасности. Неудивительно – меня настороженно разглядывали два добермана. Поджарые и мускулистые – настоящие адские твари. Обе в строгих шипастых ошейниках, из-под которых сочилась темная густая кровь.
Но разговаривали не они, а их хозяин. Мне широко улыбался толстяк с правильными, но обрюзгшими чертами лица. Старомодная шляпа-котелок, мятый черный костюм. В одной руке потертый кожаный портфель, а во второй стальная цепь, что вела к псам. Если бы не собаки, то я решил бы, что моб отыгрывает роль агента похоронной компании.
– «Нью-Лайф». Отдел сервисного обслуживания, – указательным пальцем он дотронулся до бейджика на груди. – Меня зовут Баки. Как себя чувствуете? Мы видим, что у вас какие-то затруднения… Что-то беспокоит? Хотите подать претензию?