Раса и Красота

Равн Айван

Нельзя в нашем изложении и обойти стороной такую тенденцию, сейчас широко распространённую на Западе и приобретшую определённую, хотя и не столь сильную, популярность в Азии, как бритьё подмышек и паховой области. И может показаться странным, что вообще такая тема заслуживает отдельного рассмотрения, однако я не могу промолчать в этом отношении, наблюдая, как без видимых на то причин «безволосость» возводится в ранг обязательного эталона, а совершенно естественная небритость в упомянутых областях подвергается остракизму и насмешкам. В действительности, процедуры депиляции существовали ещё со времён древней истории, но никогда они не признавались обязательной «нормой», никогда они не превозносились как необходимый «идеал» до второй половины XX века, когда мода на «бритость» вместе с капиталистическими веяниями «эталонной красоты» распространилась прежде – на Западе, потом – на Востоке². Откровенно говоря, мне совершенно безразлично, бреет ли женщина свои подмышечные и паховую области, или же нет; я только считаю достойными презрения тех людей, которые осуждают женщин, отказывающихся

делать депиляцию или бриться, только на основании того, что «принято по-другому». Поскольку совершенно естественным, определённым природой, является наличие растительности в вышеобозначенных областях. В отличие от растительности на лице или на ногах, наличие или отсутствие таковой на подмышках или пахе, ни в коей мере не указывает на большую или меньшую степень мужественности или женственности, и в равной степени такая растительность является развитой как у представителей мужского, так и у представительниц женского полов, и так сохранялось на протяжении всего существования человечества. Хотя в самом бритье или депиляции я, повторюсь, и не вижу ничего предосудительного, отдавая отчёт в том, что и оно имеет определённые гигиенические и даже эстетические соображения, оно, как и обрезание, не должно и в самой малой степени носить оттенок обязательности, чтобы те, кто не желает стеснять себя рамками западных стандартов, не чувствовали себя из-за одного только факта небритости кем-то ущербным; напротив же, я считаю заслуживающим уважения то обстоятельство, что многие азиатки противятся западным веяниям и не избавляются от волос на подмышках; женщин с небритыми паховыми областями в Азии тоже гораздо больше, чем таковых в Европе, и их количество перевешивает количество бреющихся женщин, что не может не радовать.

Растительность же на ногах, в отличие от таковой на подмышках, напрямую зависит от уровня тестостерона, а потому ассоциируется с мужественностью. Тот факт, что европейкам постоянно приходится удалять на ногах волосы, чем они становятся даже в известной степени одержимы, говорит о том, что они в гораздо меньшей степени женственны, чем азиатки, у которых растительности на ногах практически не наблюдается, так что они не испытывают какой-либо потребности в избавлении от них. Понятно, почему европейки так превозносят культ большой коровьей груди – во всех прочих аспектах почти все они до безобразия мужественны, потому и размер молочных желез для них – единственный вторичный половой признак, отличающий их от мужчины. В прочем, как мы уже обосновали, их искусственно увеличенные груди, стоящие в центре их жалкого культа – ни что иное как ложные идолы, которым они отдают столь много внимания, в ответ же не получая ровным счётом ничего, кроме нелепого вида.

Ноги у азиаток, как правило, пропорционально более короткие, чем у западных женщин, и это – неоспоримый плюс, вытекающий из уже несколько раз поднимавшегося выше положения, заключающегося в том, что молодость нас влечёт куда более, чем взрослость. Как небольшие груди ассоциируются у нас с молодостью, точно так же с ней ассоциируются и недлинные ноги. Более того, чересчур длинные ноги могут ассоциироваться с мужественностью, поскольку испокон веков они служили по большей части именно мужчинам, которым было необходимо охотиться и воевать, что естественно требовало развитых ног. Длинные ноги помогали мужчинам быстро бегать и легче преодолевать большие расстояния. Женщинам же развитые ноги были абсолютно не нужны, поскольку они не участвовали ни в охоте, ни в военных походах. Небольшие ноги, потому, испокон веков считались женственной чертой. Правда, в Китае эта эстетика была доведена до абсурда традицией бинтования стоп, но от неё уже давно отказались. Европейки, кажется, мыслят в совершенно ином направлении, они стараются сделать так, чтобы их ноги выглядели длиннее. Высокие чёрные кожаные сапоги с умеренно высоким каблуком действительно красиво смотрятся на женских ногах, но заслуга в этом вовсе не того, что высокие ноги красивее низких, а именно того, что такие сапоги красивы сами по себе, и они, в действительности, способны украсить равно как высокие, так и низкие ноги. Впрочем, когда европейка надевает туфли с высоким каблуком, имея и без того длинные ноги, выглядит это, по меньшей мере, глупо, так что и невозможно, находясь в здравом уме, принять это за нечто красивое.

Итак, чёрные глаза и волосы предпочтительней светлых. Смуглая и бледная кожа предпочтительней тёмной. Узкие глаза с монгольской складкой привлекательнее выпуклых европейских глаз; азиатский нос и другие черты лица более изящны и женственны, чем таковые у европеек. Малый рост и небольшие зрелые груди восточных женщин больше влекут нас, чем европейские перезрелые груди и большой рост. Небритость паховой и подмышечной областей – не уродлива, а красива. Недлинные азиатские ноги женственнее и привлекательнее всяких остальных. Европейки по существу своему – мужественны и безобразны.

***

Европейки, таким образом, находятся в постоянном дисбалансе со своей собственной природой и окружающей их обстановкой. В отличие от них, в азиатках наблюдается совершенный баланс между первозданной естественностью, созданной гением самой природы, или всевышнего Творца, и искусством, созданным гением человека. Если в Азии и наблюдались на определённых исторических этапах стандарты, которые бы сейчас вызвали у нас абсолютное непонимание, то они носили характер локальный (ограниченный одной страной или местностью), и сейчас уже являются пережитком; в нашем же исследовании мы концентрировались на общих концептах и уделяли внимание именно современности.

Азиатская представительница расовой красоты, не осквернённая искусственностью, являет абсолютное соответствие своей forma с изначальным латинским значением этого слова. Только азиатская forma есть, без остатка,

физическое воплощение понятия «красота» (о нутре, одинаково омерзительном у всех женщин, мы здесь не говорим!).

В европейских же женщинах мы наблюдаем уродливое излишество и чрезмерность. Среди них есть излишне худые и чрезмерно полные; неестественно высокие и до смешного длинноногие. Светлые волосы не позволяют насладиться всем великолепием бледной кожи; отсутствие упорядоченности делает абсолютно невозможным говорить о настоящем европейском эталоне как таковом.

Если европейцы находят европеек привлекательными, это легко объясняется генетической памятью и естественным привыканием; у всякого, однако, имеющего эстетический вкус, азиатские черты вызовут куда большее влечение. Когда вдруг азиат заявляет, что европейки ему кажутся привлекательнее азиаток, то он либо откровенно лжёт (себе или другим – вопрос уже иной), либо всецело предаёт свой разум мнению, транслируемому беспринципно торговцами европейским «эталоном красоты», делающими ставку на «редкость» и «экзотичность», хотя в светловолосой европейке столько же экзотики, сколько в рыжей собаке – без рекламы она не является ни эталоном какой-либо красоты вообще, ни объектом эстетического восхищения. Восточноазиатские, финно-угорские и тюркские женщины в своей красоте превосходят европеек; их же, в свою очередь, мы ставим выше негритянок. Между монголоидными расами, которые мы поставили выше всех остальных, и расой европеоидной, мы расположим латиноамериканцев, у которых тоже в известной степени наблюдаются азиатские черты. На одной ступени с латиноамериканцами разместим мы и арабов. Наше деление здесь относится не только к степеням красоты, но и к общему благородству расы, более подробно рассматриваемому в другом труде. Здесь же мы примем то естественное положение, что превосходная раса превосходна во всём, и на основании этого примем и вышеобозначенное деление.

Итак, я наглядно и подробно обосновал превосходство восточной красоты над всей прочей. Я, потому, всячески предостерегаю восточных, и в особенности – азиатских – женщин от всякого смешения с более низкими расовыми типами третьего и четвёртого порядка для сохранения чистоты своего вида, в поразительной степени возвышающегося над всеми остальными. Обусловлено же моё предостережение тем очевидным обстоятельством, что мы рассматриваем женщину, когда дело касается зачатия и вынашивания плода, как почву для взращивания семени мужчины, определяющим будущие качества ребёнка в гораздо большей степени, о чём говорилось уже не раз³. Иногда случается так, что фенотип наследуется от матери в большей степени, чем от отца, но происходит это значительно реже⁴. Вот почему у азиатской женщины должны полностью отсутствовать мысли зачать ребёнка от европеоида или негроида; такие мысли были невозможны каких-то полвека назад, и очень печально, что в нынешнюю эпоху глобализма, являющегося главным врагом национальной мысли, подобные идеи появляются у представителей высших рас в виду воздействия губительной интернациональной пропаганды.

Когда азиатский мужчина вступает в союз с европейской, это не столь страшно в виду указанного выше обстоятельства, поскольку он как бы улучшает грязную кровь – благородной, хотя и является абсолютно глупым то, что он предпочёл родственной ему красоте, влечение к которой заложено в нём природой, чужое уродство, хотя бы даже если он делает это из соображений улучшить качества другого рода. Всё идёт к тому, что низшие расы приближаются к вымиранию, ослеплённые ложными представлениями о собственном «превосходстве», являющимся не более, чем искажённым отражением их технологического развития, ведущего их к деградации (см. «Ариец: миф о сверхчеловеке»). В то же время, непрекращающийся рост населения ведёт к деградации всего человечества как вида (см. «Проклятие Евы»), так что и азиатским народам необходимо рано или поздно понизить уровень воспроизводимости, сосредоточившись именно на качестве рода, а не на количестве представителей его. Качество же рода определятся не только характеристикой семени, но и качеством почвы, в которую оно было посажено. В этой связи, один сын, рождённый от азиатского мужчины азиатской женщиной будет стоить десятерых сыновей, рождённых от первого европейкой, и тысячи сыновей – рождённых от него негритянкой. При этом, конечно, чистокровный азиат стоит бесконечно выше чистокровного европейца или негра, если к вырождающимся расам вообще употребим термин «чистокровный». Здесь я употребляю его исключительно в значении «беспримесный», а не «благородный».

Этим я не только предостерегаю потенциальных матерей азиатских воинов за будущую чистоту своего народа от межрасового смешения, но и призываю сторониться такого смешения всякого, кому небезразлично будущее всего человечества в целом, которое стоит сейчас на распутье двух дорог: 1) Первый путь – это полное межрасовое смешение всех людей в мире, долженствующее вылиться в абсолютное отсутствие контроля над деторождением и ростом человечества, что в конечном итоге приведёт к катастрофическому перенаселению, за которым последуют стремительное полное истощение ресурсов, деградация человека как вида и постепенного вместе с ним массового вымирания, в результате чего человек канет в небытие, уничтожив, вместе с собой, и родную планету, земля, воздух и вода которой взрастили его, не получив и толики соответствующего уважения с его стороны; 2) Второй же путь – это путь полного вырождения слабых рас и сокращение населения оставшихся (высших) рас с постепенным исключением ущербных звеньев, что даст плоды не только в виде улучшения человечества в плане биологическом, но и решения проблемы перенаселения и истощения ресурсов. Подробнее об этом рассказывается мной в других работах; здесь же я считаю достаточным ограничиться перечисленными тезисами, и сим завершаю это скромное изложение, посвящённое могучей нетленной силе под названием красота.