Раса проклятых
Шрифт:
«Мать, которую я никогда не знал…», — пронеслась постыдная мысль в голове у Первого Объекта.
Видемонт, опомнившись, прикрыл глаза и потёр переносицу. Он быстро унял свой гнев, и его лицо вновь приняло спокойное, каменное выражение.
— Я всё объясню, как только мы доберёмся до центральной твердыни. Мы уже почти на месте.
В самом деле, колоссальная твердыня, возвышавшаяся над всеми остальными и напоминавшая Пизанскую башню, была уже близко. Сам по себе небесный город напоминал огромную паутину, раскинувшуюся на несколько миль, и оставалось только гадать, ждёт ли Объектов паук в её центральной башне?
Когда они таки добрались до твердыни, она сделалась до того огромной, что Объекты почувствовали себя муравьями.
Видемонт встал перед Объектами и опёрся о свой посох. Готовясь постичь некую истину, визитёры небесного города все превратились в слух.
— Я сказал, что меня можно назвать правой рукой Бога, и это не пустые слова. Вы ведь ради встречи с Ним пришли сюда, так? Что ж, Ваше желание будет удовлетворено.
— Так Бог всё-таки здесь?! Он существует?! — выпалил мгновенно оживившийся Мартинес. Видемонт поморщился, прежде чем ответил ему:
— И да, и нет. Он вполне реален и находится в центральной твердыне, но это не «Бог» в привычном понимании слова.
— Что, никакой роскошной седой бороды и рясы? — нервно усмехнулся Николас, но седовласый пропустил подколку мимо ушей. Что-то подсказывало невидимке, что у отца Асуры и Тессы напрочь отсутствовало чувство юмора.
— У него много имён, но мы предпочитали называть его Творцом. Он — Творец мирозданья, создавший мой народ, чтобы мы защищали царство людей и сдерживали Венимиру. Человечество было его любимым творением, а Венимира — древнейшим врагом. Не удивительно, что она желала смерти всему роду людскому.
— Зачем было создавать людей слабыми, нуждающимися в вашей защите?
— Полагаю, Творец считал что истинной силы и величия нельзя достигнуть, явившись на свет уже без изъяна.
— Ты «полагаешь»? — Тесса презрительно сощурилась. — Для того, кто называет себя правой рукой Бога, ты не слишком-то уверенных в собственных словах.
— Всё не так просто… — седой мужчина потупил взор, будто стыдясь чего-то. — Творец никогда не был с нами многословен. Он давал указания и ожидал беспрекословного подчинения. Мы не смели задавать ему лишние вопросы, а если бы и попытались, он едва ли ответил бы нам.
— Подожди, то есть вы ни о чём его не спрашивали? Не интересовались, что было до того, как он создал вас и людей, и зачем вообще это сделал? Откуда взялась Венимира и с чего началась их вражда? — по растерянному взгляду отца Асура понял, что ответ на все эти вопросы один — нет. Это потрясло S-01, да и не его одного. — Да как такое вообще возможно?..
— Мы были созданы для служения, не для вопросов, — отрезал Видемонт, а после воцарилось гнетущее молчание.
— А наша мать? Как она погибла? И почему ты нас бросил? — S-02 засыпала отца новыми вопросами.
В глубине души Асура надеялся, что Видемонт воскликнет что-то вроде «Я вас не бросал!», но нет. Он не пытался этого отрицать. Лишь продолжил свой рассказ:
— Творец победил Венимиру незадолго до того, как создал нас, но он не убил её. Быть её «тюремщиками» стало нашей обязанностью, но, как вы заметили, в этом городе нет ни одной тюрьмы. Так как же сдерживали её? — Асура вспомнил символ ладони с глазом, передававшийся от одного человека к другому в кругу жителей города, воздвигнутого из изумрудно-зелёного камня, сложил два и два и ответил на риторический вопрос:
— Вы запечатывали её в собственных телах.
— Другого способа просто не было. Венимира растеряла большую часть своей силы после поражения, нанесённого ей Творцом, однако её всё же нельзя было удержать ни в одной темнице. Нам пришлось прибегнуть к иному методу, доступному лишь нашему народу. Венимиру запечатывали в одном из членов нашей общины лет на шесть-семь, ибо нельзя было на слишком долгое время становиться её вместилищем. В противном случае у её сосудов
— В каком смысле?
— Изначально все мы были лишь исполнителями воли Творца. Инструментами в его руках, — это сравнение покоробило близнецов, но они промолчали. А инструментам эмоции не нужны. Вся наша жизнь состояла лишь из исполнения долга и наблюдений за природными явлениями и развитием всякой жизни на Земле. Мы были не подвержены старению и не видели необходимости в продолжении нашего рода. Но с годами мы стали меняться. Не знаю, причастна ли к этому Венимира, и пробудила ли она эмоции в каждом из своих сосудов поочерёдно, но… Важно лишь то, что мы с вашей матерью одними из первых испытали чувство любви. Чувство это в итоге стало нашей погибелью.
Седовласый мужчина приложил ладонь к своей груди и нахмурился, придаваясь воспоминаниям, не приносившим ему ничего, кроме боли и горя.
— Это произошло в первой половине двадцатого века от рождества Христова. Шёл третий год с того момента, когда ваша мать стала новым вместилищем Венимиры. Мы с ней уже давно были вместе и, наконец, решили завести ребёнка. Ещё ничего нам не хотелось так сильно, и ничто не приносило большей радости, чем её живот, начавший в скором времени округляться. Мы не знали… Не могли знать… что Венимире беременность её сосуда на руку. Пока нас ослепляло непомерное счастье, эта проклятая тварь портила вас. Вы были ещё в материнской утробе, а она уже сеяла в вас семена своего зла. А в день родов ей и вовсе удалось вырваться на свободу, — Видемонт сжал свой посох до болезненной белизны в пальцах и не без усилия продолжил: — Ваша мать при этом не выжила. Венимира буквально разорвала её тело изнутри. Что же касается остальных членов общины… Мы были совершенно не готовы к такому. В противном случае мы бы сразу же смогли её приструнить. Буйство Венимиры было недолгим, но смертоносным. Я выжил и сумел одолеть её лишь благодаря тому, что все свои силы она потратила на убийство моих сородичей. Мне необходимо было снова запечатать её, но сам стать сосудом я не мог. Это всё равно, что пытаться на самом себе провести сложнейшую операцию. Мне нужен был подходящий сосуд, и единственными доступными кандидатами на эту роль стали вы с Тессой. Мои собственные дети.
Вот близнецы и узнали, как именно погибла «Ева». Женщину, давшую им жизнь, скорее всего, на самом деле называли по-другому, но какая теперь разница? Едва ли она внезапно оживёт и возникнет перед ними. Завеса тайны их происхождения и обретения силы так же приоткрылась для них, но знание это не принесло им никакой радости. Лишь какое-то чувство опустошённости и тупой боли.
— И в качестве сосуда ты выбрал меня. Была ли на то хоть какая-то причина, или выбор был непредвзятым?
— Никаких особых причин. Вы были новорождёнными близнецами, а я был близок к безумию от горя. Признаться честно, тогда я даже не разобрался толком, запечатал ли Венимиру в мальчика или девочку, — когда отец произнёс эту фразу, S-02 так сжала руку брата, что кости чуть не затрещали. — Уже позже я в полной мере смог оценить непоправимый ущерб, нанесённый Венимирой за те краткие мгновения, что она провела на свободе. Когда осмотрел вас и понял, что вы колоссально отличаетесь от своих предков, и в Вас куда больше от Венимиры, чем от Творца. А позднее обнаружилось, что по всему миру на свет стали появляться и другие «необычные дети», которых позднее назвали Объектами.