Раса
Шрифт:
Егор с Игнатом быстро разбивают палатку, а сынок откуда-то приволок два ящика и четыре доски. Из них сооружаем, нечто подобие операционного стола и взгромождаем туда раненого.
Он очень плох, пару раз терял сознание и я побаивался, что может умереть от болевого шока. Не раздумывая, вливаю в рот полбутылки водки, он приоткрыл глаза и благодарно представляется:- Геной меня звать.
— Ожил, очень хорошо. Так вот, Гена, лежи не дёргайся, привязывать не будем, всё равно не получится, ящики сами по себе неустойчиво стоят. Сделаем новокаиновую блокаду, она несколько снимет боль, но если будет невтерпёж, попросишь
Он кивнул, в глазах появилась твёрдость, приготовился, значит. Я разложил инструмент, глядя на который, плакать хочется. Но, по крайней мере, скальпель, пару зажимов, иглы, нитки имеются.
Обильно смачиваю водкой салфетки, Лада поливает на руки всё той же водкой и, отогнав всех от палатки, принялись оперировать. Я никогда в жизни так виртуозно не работал, но всё же, иной раз, хотелось опустить руки. Не в условиях стационара, эта операция почти безнадёжна. Семён ассистирует первоклассно, удивительно, как его не заметили, он же просто самородок. Я хирург с большим стажем, но без Семёна были бы проблемы. И Гена ведёт прилично, боль терпит, водку не просит.
Прошло два часа, завязываю последний узелок, устанавливаем на руке шину и облегчённо вздыхаем. Получилось, шанс, что рука останется, больше девяноста процентов.
— Никита Васильевич, первый раз вижу такую работу, я ваш ученик навсегда, — серые глаза Семёна источают восхищение.
— Без тебя, Семён, у меня могло, не получится, — говорю истинную правду. — Что ж, пойдём к народу.
Мы выползаем из операционной. Катерина подлетает как наседка.
— Всё, через месяц останутся только рубцы. В рубашке родился твой мужчина.
Она бросается благодарить, но я отмахиваюсь.
— Вот теперь можно выпить, да, Семён?
— Как скажете, профессор.
Показывается Аскольд с ведром картошки.
— Может, запечём?
— Нет! — вскричали мы с Семёном одновременно.
— Почему? — удивляется он, рассматривая овощи, словно увидел в них скорпионов.
— Это бонус, — говорит Семён.
— Повремени, — предлагаю я.
Картошка, это же плодовая культура будущего. Как прав, Семён, это бонус, возникает мысль.
— Папуля, — прижимается к Аскольду Светочка. — А Солнышко наоборот движется, не в море, а туда, — с детской непосредственностью машет ручонкой маленькое сокровище.
Возникает тишина. Все проанализировали слова ребёнка, и оказалось это правдой. Солнце, действительно заходит за скальную гряду, не тонет в море.
Игнат не удерживается на ногах, рухнул на песок. Для штурмана это чересчур.
— Природная катастрофа, — шепчут его уста. От бравого вида не осталось и следа. В глазах, как злобные тараканы, бегает паника, — океаны выйдут из берегов, цунами смоют материки…
— Никто ни кого не смоет, — плеснул на него презрительным взглядом. В данный момент он начинает меня раздражать. Не люблю паникёров, — мы оказались в другом мире, и я докажу это. Сейчас подымаемся вверх. Гарантирую, место не узнаете. Семён видел лес и зверей. Кстати, и Светочка видела лес, думаю, медведей тоже. Только давайте не паниковать. Организуем жилища, займёмся пропитанием. Уверен, всё наладится, нас много, не сомневаюсь в блистательных результатах, — я произнёс пламенную речь, но аплодировать никто не стал.
— Пойдём, поглядим, — соглашается тесть. Он встаёт, дёргает плечом,
— Вот здорово! — подскакивает ко мне Ярик. — В школу идти не надо, гуляй целый день.
— Это ты ошибаешься, бабушка Лиля не допустит, что бы ты рос неучем. Правда, мама, — обращаюсь к тёще.
— Да, да, конечно, — всхлипывая, выговаривает она, вытирая слёзы. Я с удивлением замечаю, как вмиг она постарела.
— Сынок, может, ты ошибаешься, а Солнце всегда заходит в ту сторону, — мать просящим взглядом смотрит на неправильное светило.
Все молчат. Мы часто бывали на этом берегу и любили смотреть, как оно, наливаясь багровым огнём, заходит в море. Это событие всегда разное, но всегда прекрасное.
Глава 2
Медведей не встретили, может к счастью, но лес там, где была пыльная степь, увидели все, и орлов. Они парят на огромной высоте, но всё равно ощущается их
мощь и размеры. Семён прав, размерами они не менее страуса. Смотрю на окружающих меня родных людей. Лица суровые, даже намёка на панику нет, в глазах горит фанатичный огонь. Они готовы сражаться и выживать. Для меня это откровение. Радость зарождается в сердце и полыхает как огонь. Надежда, понятие хорошее. "Будем живы, не помрём", выплывают в мозгу правильные строчки.
— Так полагаю, всем всё ясно? В настоящий момент, самое безопасное место на пляже.
Словно подтверждая мои слова, раздаётся далёкий рёв. Где-то, у границы с лесом, прохаживаются злобные твари. Страшно стало всем, в мыслях рисуются кошмарные морды. Как выжить здесь? Мы, словно пигмеи, в этом жутком мире.
Молча, спускаемся к морю. А проблемы на берегу несутся полным ходом, как автомобили без тормозов. Многие столкнулись с тем, что находятся не там, где хотели быть. Кто-то понял или осознал случившийся факт. Кто-то нет, и для них происходящее стало реальным Армагеддоном. Впоследствии, я узнал, были люди, и даже целые семьи, которые закончили жизнь самоубийством. Жаль, конечно…
Решили поменять место стоянки, слишком близко располагается к морю, а следы волн от штормов виднеются на прибрежных скалах. Берег шириной метров сто тянется на многие километры и весьма пологий, в случае непогоды волны начнут гулять по пляжу как группа пьяных моряков. Но у тропинки, на высоте десяти метров от берега, располагается природная площадка приблизительно сто на пятьдесят метров, заваленная камнями, ветками прочим мусором. Дальше, на разных уровнях, виднеются другие, не менее удобные площадки, также в грудах камней и земли, до которых можно добраться от основной площадки. Приложив достаточно усилий, вполне реально облагородить и приспособить для жилья. Весьма радует то, что из-под камней вытекают многочисленные родники, а широкие трещины наполнены красноватой, жирной на ощупь, землёй. Щелей на склоне бесчисленное множество. Если правильно поставить дело, то там будут и огороды и сады. Раньше склоны мало прогревались Солнцем, но сейчас, когда оно поменяло направление, тепла станет в избытке. Конечно, необходимо построить жильё. Вверху лес заселён первобытным зверьём, не знающего человека, поэтому добыча строительного материала представляет достаточную сложность, если не смертельную опасность. Над этой проблемой поразмыслю на досуге.