Раса

Стригин Андрей Николаевич

— Ещё одна загадка вашего мира, — снисходительно улыбаюсь я.

Уверенно веду к грандиозному сооружению. Грайя трепещет, губы дрожат, весь облик выражает почтение. Подходим к величественным дверям.

— Я не пойду внутрь, — отшатывается пещерная женщина.

— Ничего страшного, Грайя, обычное техническое сооружение, — пытаюсь её успокоить.

— Но оно Великой мощи!

— Да, конечно. Но, поверь, не съест тебя. Зато ты будешь первая из своего народа, побывавшая внутри. О тебе станут складывать легенды, — Семён нашёл искомую струнку.

Грайя облизывает губы:- Пожалуй, надо попробовать.

Сосредоточился, вызываю образ движения двери. Торжественно прокатывается тяжёлый рокот, дрогнул пол, створка сдвигается с места и, неожиданно быстро скользит в бок. Грайя пищит, но мы, подхватываем её за локотки, успешно вносим внутрь. Включаю свет, вызываю образ приглушенного освещения, чтобы не травмировать испуганную женщину. Света с Игорем, вовсе не боятся. Для них, это обычный дом. Они сразу побежали к ванночке с водой и уже затеяли свару, брызгаются и кричат. Наверное, здесь никогда не было такого шума со времён его постройки.

Стерильная чистота, следов пребывания людей нет, на стене всё так же мерцает карта подземного мира.

— Где мы? — пульсация красного пятна указывает наше местоположение в путанице бесчисленных линий. — Где жила эта женщина? — формулирую новый вопрос.

Карта дрогнула, ползёт вуаль, схема стремительно исчезает, ходит волнами. В испуге отступаю. Мои спутники не понимают, что происходит. Стена очищается, становится как большое белое полотно. Появляется красноватое пятно, оно разрастается. Всматриваюсь в него. Да это же планета! Марс! Неправильный вопрос и неожиданный результат.

Грайя хоть с техникой на ты, но и для неё это слишком. Подбородок трясётся, ножки подкашиваются, глаза заполняются слезами:- Мир моих предков, — всхлипывает она.

Внезапно нечто тёмное заслоняет экран. За секунду проясняется, делится на множество ячеек — их сотни тысяч, может — миллионы, внезапно они раскрываются и в каждом холодный, внимательный, полный ненависти глаз.

— Закройся! — вырывается у кого-то из нас вопль. Да, нет, же, это я сам кричу. Я в панике. Это Другие. Словно дунуло леденящим ветром, по стене ползёт извилистая трещина, из неё струится грязный туман с запахом аммиака.

Заставляю себя сосредоточиться. Пространство перед глазами извивается, вижу оскаленные морды, чуждых человеческому разуму, существ. Орды пришельцев пытаются втиснуться вместе с туманом. Но, во мне вздымается необыкновенная сила, кончики пальцев искрятся, затем срывается жгучее пламя и наносит удар по живому туману. Он съёживается, словно щупальца актинии, покидает зону трещины. Но собирается с новыми силами атаковать. В это мгновенье я представляю, что веду операцию и сшиваю рану. Щель на стене рубцуется как на теле больного и… разглаживается. Вновь мерцает на стене схема подземного мира, потихоньку выветривается запах аммиака.

Глава 29

— Что это было? — потрясённо выдыхает Семён.

— Система дала сбой, что-то вроде вируса. Нас пытались атаковать аммиачные

твари.

— Через экран? — не верит друг.

— Это был уже не экран — проводник между мирами.

— Дядя Никита, у тебя глаза светятся! — в удивлении восклицают Игорь и Света.

— Действительно, — вздрагивает Семён. Он съёживается под моим взглядом.

— Хоть на человека стал похож, — удовлетворённо хмыкает Грайя.

Смотрю в отражение на зеркальной стене, действительно, это нечто. Глаза пылают как раскалённые угли, жар идёт, даже стена мутнеет, но по спине бежит озноб. К счастью огонь меркнет и, к моей радости, сетчатка очищается от пламени. Глаза жжёт, но это от множества кровоизлияний в белках.

— Что делать будем? В схему лезть не рискну.

— Здесь пульсировало пятно, — показывает пальцем в паутину линий Семён. — Очевидно, эти пересечения и есть наш разъезд.

— Да, да, — приблизился я к карте, — туннели ведут далеко. Только там выходы в "линзы". Ближайшая пустота совсем рядом от станции. Очевидно, это и есть вход в её страну, — смотрю на Грайю, — относительно лифта,… нам сюда, — указываю пальцем в искомую точку.

— Мы проходили мимо этого места, ничего там нет, — уверенно заявляет женщина.

— Что ж, ещё раз пройдём. Может, что-то да пропустили, — даю команду двери открыться. Тишина. Ни один механизм не дрогнул. Беспощадно давлю выплывающую из глубин сознания панику. Подавляю внутреннюю дрожь, закрываю глаза, вновь вызываю образ движения, но дверь стоит мощно, без какой либо реакции. Семён рядом со мной, начинает догадываться о происходящем.

— Не получается? — нарочито бодро произносит он, но из глаз едва ни течёт ртуть. Он крайне встревожен, остаться замурованными — хуже смерти.

— Устал, пожалуй, посижу на скамейке, — усаживаюсь на холодное каменное сидение. Когда-то здесь сидели люди исчезнувшей цивилизации. Их система до сих пор работала исправно, очень долгое время. Неужели в ней нет защиты от вторжения. То, что её вывели их строя не гуманоиды — факт. Как же выйти? А сделать, необходимо, в самое ближайшее время. Я уверен, сюда уже спускаются передовые отряды нечисти. Раздумывать больше нельзя. Но как быть, мои команды заблокированы. Стоп. Мои! А вдруг у Семёна получится? Встряхиваюсь, с надеждой смотрю на друга:- Как у тебя с образным мышлением? Можешь, представит, но очень правдоподобно, движение двери, грохот, врывающуюся сырость в образовавшуюся щель.

Семён смотрит на меня с испугом, неуверенно кивает, закатывает глаза, тужится. Я бледнею. Очевиден отрицательный результат. Светочка подбегает ко мне, утыкается в колени, щебечет как маленькая пташка:- Дядя Никита, это игра? Можно мне попробовать? И я хочу! — вторит ей Игорь.

Горько вздыхаю:- Конечно, деточки, — они раздувается от гордости, морщат носики и… словно проносится ураган, дверь едва не срывает с петель, столь сильно воображение детей.

— Бегом! — ору я. Как стадо копытных ломимся в широченный проём, едва не обдираем плечи.