Расчет вслепую
Шрифт:
— Я не знал, что мне нужна помощь. Он подвинул к себе листок бумаги.
— У тебя большое превышение кредита, Чарли. Кроме того, ты должен выплатить два неприятных займа и еще содержать отца. И у тебя нет никакого дохода.
— Умно с твоей стороны все это выяснить. Как ты это делаешь? Он засмеялся и погладил поверхность стола большими крепкими руками.
— Мы называем это кредитным контролем.
— В самом деле? — сказал я мягко.
— Так что все, что ты имеешь, — это приглашение Алека Юрина провести свое
— Это хорошая лодка.
Он повернулся, все еще улыбаясь:
— Я делаю тебе предложение. Я хочу иметь твой дом для переоборудования в симпатичный отель, очень изысканный. Я заключу с тобой сделку. Ты получишь двести тысяч монет за него, а отец может оставаться там сколько угодно. Идет?
Соблазнительное предложение. Двести тысяч фунтов решили бы множество проблем. Но закавыка состояла в том, что, кажется, большинство моих проблем создал именно Миллстоун, а мне никогда не нравилось подвергаться шантажу.
— Дом не продается, — сказал я. — Еще в большей степени, чем раньше, так как я не заключаю сделок с людьми, которые пытаются запугать моего отца до полусмерти.
Глаза Миллстоуна стали серьезными.
— Послушай, — сказал он, — когда я появился в Пултни, это была маленькая грязная дыра. Запах рыбы разносился на мили. Я все изменил. Это дело моей жизни. Другие коллекционируют картины, я же пытался превратить Пултни в место, где люди получают удовольствие.
— Очень благородно, — сказал я. — Жаль только, что ты не спросил сначала тех, кто здесь живет.
— Будь практичнее, — посоветовал Миллстоун.
— Думаю, это мое дело, каким быть.
— Я беспокоюсь по поводу твоего разорения, — сказал Миллстоун серьезно. — Когда это случится, я все равно получу твой дом. Не лучше ли прийти сейчас к дружескому соглашению?
Я устал и очень разволновался. Лицемерие этого человека вызывало отвращение. Я потерял терпение.
— Ты называешь дружеским поступком организацию диверсий на моих лодках? — спросил я.
Улыбка сползла с его лица. Он нахмурился. Глаза перестали мерцать и стали жесткими, словно камушки.
— На твоих лодках не случилось никаких диверсии, — сказал он. — Рули сломались, потому что их плохо сконструировали.
— А не потому, что кто-то, положивший глаз на мой дом, решил помочь мне побыстрее разориться?
Миллстоун поднялся и наклонился над столом.
— Я знаю, ты многое перенес, Чарли. Если бы не это, ты, конечно, не предположил то, что, как я думаю, ты предполагаешь.
Я чувствовал, как гнев молотом бьет в виски. Я встал и пошел к выходу.
Миллстоун сказал:
— Я хочу получить твой дом, Чарли. Но если я услышу еще какие-нибудь обвинения в диверсии, то подам в суд и отсужу у тебя последний...
Я захлопнул дверь.
Джорджина проводила нас со Скотто по отделанному цементной штукатуркой коридору к выходу.
— Я слышала,
Я поблагодарил. Затем мне пришло в голову, что не помешает предпринять небольшую разведывательную операцию.
— А Фрэнк покупает у Эда Бейса, я слышал?
Джорджина огляделась по сторонам и приложила палец к губам.
— Не так громко. Это конфиденциально, они все еще спорят.
Она решила, будто я узнал это от самого Миллстоуна.
— Славный бассейн, — сказал Скотто, когда мы проходили через холл.
Я заглянул в оранжерею, выгороженную стеклянными панелями. Внутри стояли тропические пальмы и красовался бассейн с голубой водой и белыми мраморными дельфинами. Около него с книгой в руке, одетая в супербикини, сидела Эми Чарлтон, демонстрируя свою ослепительно белую, характерную для рыжих, кожу и острые грудки.
— Предобеденное купание с Фрэнком, не так ли, Эми? — сказал я. — Ты в последнее время активно развлекаешься.
Она подняла голову:
— А, отвали ты, Эгаттер!
Когда мы шли к машине, подкатил голубой «мерседес», и из него вышел Джек Арчер. Как всегда, он был аккуратно и модно одет, в руке держал портфель из свиной кожи.
— А-а, — сказал он, — привет, Чарли. — Казалось, он несколько обеспокоен. — Я собирался позвонить тебе. Сожалею о результатах обследования «Эстета». Я... то есть если что-то заставит меня передумать... В общем, кажется, мне придется позаботиться о размещении заказов где-то в другом месте. Ты понимаешь. Если только у «Колдуна» дело не пойдет очень хорошо.
— Ты будешь участвовать в гонках? — спросил я, лишь бы что-то сказать. Я не ожидал ничего другого, но теперь, когда факт совершился, ощущение было крайне неприятным.
— С Фрэнком. Если он достанет лодку.
— Я уверен, он сделает все возможное, — сказал я, не скрывая иронии.
Чуть пройдя вперед, Скотто спросил у меня:
— Что все это значит?
— Миллстоун хочет заполучить мой дом, — сказал я. — Арчер не желает, чтобы я больше проектировал для него лодки. Управляющий банком жаждет содрать с меня шкуру. И единственный выход из всего — попасть в команду для участия в Кубке Капитана и выиграть. Возможно это?
— Конечно, — убежденно произнес Скотто. Хотел бы я разделять его уверенность!
Пока мы ехали, я размышлял об Эми. Теперь я был абсолютно уверен, что каким-то образом Эми во всем замешана. Она ухитрилась переспать и с Поллитом, и с Арчером. А не встречалась ли она еще и с Миллстоуном? Но какое отношение имею я к ее запутанной личной жизни? Какую роль она играет в этой истории? Надо повидать Салли. Она хорошо знает Эми. Может, у нее возникнут какие-то соображения. А после я заеду к Эду Бейсу. Джорджина упомянула о его спорах с Миллстоуном. Интересно, о чем они? Но сперва дела.