Расчетливая вдова

Аллен Луиза

— Я потерял надежду. — Росс бережно держал фужер, уставившись в глубины красного вина. — Я знал, что такое долг и чувство вины. Я снова переживал воспоминания, которые преследовали меня, и думал, что проведу остаток своих дней калекой.

— Ты доверил свою жизнь судьбе?

— И этой судьбой оказалась женщина среднего роста, с рыжими волосами, серыми глазами, острым язычком. К тому же ее поцелуи отдают вкусом свежей малины. — Росс оторвал глаза от фужера с вином, его лицо сияло. — А я-то представлял судьбу злой старой каргой без зубов с ржавыми ножницами в руках, которая только и ждет,

чтобы оборвать нить моей жизни в самый неподходящий миг.

Оба молчали, им было приятно. Тишина ободряла. Больше не придется мучительно думать, о чем говорить, болтать о пустяках, чтобы нарушить молчание. Достаточно быть вместе, наслаждаться приятной едой и вином.

Однако оставалось кое-что, о чем надо сказать.

— Я не рассказала тебе о Джеймсе и нашем браке, которого и вовсе не было, потому что с самого начала мне было очень больно. Никто никогда не просил, чтобы я сказала правду, как сбежала с ним, каков был наш брак. Я держала это внутри себя. Чем больше времени проходило, тем труднее становилось говорить. Я именовала себя миссис Халгейт, а иначе как? Те пять лет прошли впустую.

Сказать об этом кому-либо было труднее, чем казалось. Даже Россу, который сидел, наблюдая за ее лицом и влажными от волнения глазами, после чего было нелегко удержать слезы.

— Мне и в голову не приходило, что в Корнуолле кто-то узнает, кто я. Мы не встречали никого, связанного с армией. Я подумала, твоей экономке ничто не грозит.

— А я вдруг попросил твоей руки.

— Да еще Лондон, уж там-то могли знать про меня. А с тобой приходится считаться, несмотря на то, что ты делаешь вид, будто всего лишь провинциальный сквайр. Однажды тебе вздумается занять место в палате лордов, заняться чем-то серьезным, и я почувствую себя обузой для тебя. — Тут Мег осенило. — О чем только я думала, соглашаясь стать твоей женой? Ведь пока еще не случилось ничего такого, что могло бы раздуть скандал.

— Ничего. Если не считать, что я убедил тебя в одном: мне все равно, что моя романтичная любовь однажды сбежала и была сбита с толку мужчиной, которому поверила. Я был зол и шокирован этой историей. Мне следовало обуздать свои чувства, прежде чем говорить с тобой. Прости меня. С твоего позволения я сделаю все, чтобы об этом узнало как можно больше соседей. Ты была молода, доверчива и совершенно неопытна. Мы обойдемся без тех, кто из-за этого станет избегать нас. Любому, кто посмеет упрекнуть тебя, придется иметь дело со мной. Я говорю откровенно, держи голову высоко, и сплетники увидят, что с нами шутки плохи.

— Ты действительно не сердишься?

— Признаюсь, если этот бедняга лейтенант Халгейт был бы жив, я бы наградил его таким пинком под зад, что он улетел бы до самого Опорто [18] . Нет, я не сержусь. — Росс развернулся так, что Мег оказалась у него на коленях. — Мадам, вы, случайно, не заигрываете со мной? Среди бела дня, да к тому же мы еще не разделались с обедом.

— Ты хочешь подождать, пока мы не поженимся? — Сама эта мысль казалась мучительной. Мег извернулась и с тревогой посмотрела ему в глаза, по лицу Росса, к ее радости, стало ясно, что подобная мысль ему невыносима.

18

Опорто —

торговый город в устье реки Дуэро (Португалия).

— Ждать придется никак не меньше месяца или полутора, правда? Я хочу, чтобы мы сыграли настоящую сельскую свадьбу, поэтому надо основательно все продумать. К тому же тебе стоит купить свадебное платье. Думаю, есть смысл воздержаться, правда?

Росс говорил так серьезно, что Мег на мгновение поверила. Но озорные искорки в глазах выдали его.

— Росс Брендон, ты очень шаловливый мужчина.

— Возможно, — признался он. Комната закачалась, когда он встал, держа Мег на руках. — А что, если нам немного пошалить вместе?

— Да, с удовольствием.

Странно, как Росс своим поведением заставил ее почувствовать себя женственной и хрупкой. Он понес ее вверх, ударился головой о низкую балку и выругался, когда стукнулся локтем о перила. Оба смеялись, когда Росс опустил ее на постель и пошел запирать дверь. Вернувшись, он уже не смеялся. Мег заметила в нем страсть, от которой напрягалось ее тело и пересохло в горле.

Росс разделся, не спуская с нее глаз. Мег сидела среди спутавшихся юбок, смотрела на него при свете вечернего солнца, пробивавшегося сквозь тонкие старые занавески из ситца.

— Когда тебя принесли на корабль и раздели, я делала все необходимое в такой ситуации. Ты был всего лишь очередным раненым мужчиной, у которого разорваны мышцы и кожа. Я хотела накрыть тебя простыней и невольно поймала себя на том, что разглядываю тебя. Причем я, к своему позору, возбудилась, видя столь прекрасное мужское тело. Мне стало стыдно за себя, но то, что я увидела, никак не выходило из памяти.

— А я запомнил изгибы твоего тела, его жар и гибкость, когда уложил тебя на койку. Это случилось вечером, когда ты лежала рядом со мной, — признался Росс. — Мег, разденься сама.

Она медленно и томно снимала один за другим предметы одежды, отбрасывала их в сторону до тех пор, пока на ней ничего не осталось. Она не без удовольствия заметила, какой эффект произвела на Росса. Оба смотрели друг на друга. В его лице сквозили страсть и нежность.

Она лежала тихо, вцепившись в лоскутное одеяло. Росс стал целовать ее лодыжки, продвигаясь к коленям, бедрам, влажной сердцевине, сгоравшей от страсти.

Все мысли о планах на будущее испарились, растворились в первородном инстинкте и реакции, пока он целовал ее интимные складки, доводил языком до безумной страсти, заставил стонать от томного ожидания.

Он держал Мег в огромных мозолистых руках стрелка, готовых совершить любой грех, позволительный во время любовных утех. Обнимал до тех пор, пока она не вскрикнула и не прильнула к нему. Он слился с ней, проник в сокровенные глубины и довел до сладострастия, когда забывается все.

Росс еще не покинул ее жемчужину, когда Мег пришла в себя. Он совершал нежные движения, достаточные, чтобы приливы удовольствия не покидали ее. Мег напряглась, обхватила его, он закрыл глаза и даже не заметил, как она извернулась, оседлала его узкие бедра, уперлась пальцами ему в грудь, руками потирая твердые соски.