Расчудесный Хуливуд
Шрифт:
Слабый запах давних благовоний, однако ни малейшего признака того, чтобы здесь проводились какие-нибудь ритуалы или церемонии. Никаких сатанинских параферналий. Никаких ужасов.
Он прошел в спальню, по дороге бросив взгляд в крошечную ванную. Все, чего и следовало ожидать в квартире у одинокой женщины, – простиранные трусики на одной стойке с полотенцами, запасной рулон туалетной бумаги на бачке, циновка на полу у ванны.
И в спальне он не обнаружил никаких признаков одержимости сатанизмом. Все как у всех. Все унылое, старое, неоднократно использованное и заношенное,
Когда Свистун вернулся в гостиную, управляющий уже пришел с прогулки. Раскрыв руки, он выпустил кошку, которая, приземлившись на четвереньки и выгнув спину, грозно уставилась на злодея. При этом она зашипела – но это, должно быть, тоже было частью здешней рутины.
– Ну что, ничего особенного? – спросил управляющий. – У женщины, которая, как она утверждает, напрямую общается с Сатаной, могло найтись и что-нибудь поинтересней, не правда ли?
Снаружи послышались шаги. Управляющий посмотрел, не идет ли кто-нибудь из соседей. Но вновь прибывшим оказался Майк Риальто.
– Привет, Свистун. Так я и думал, что найду тебя здесь.
Риальто вопросительно посмотрел на управляющего.
– Не имеет значения. Давай выкладывай, – сказал Свистун.
– Платишь ты мне или нет, а я пошел по следу Янгера. И заглянул в гостиницу.
– А как ты узнал, в какую гостиницу заглядывать?
– У тебя есть дружки в полиции и у меня тоже.
– Ладно. Продолжай.
– Янгер вышел из гостиницы и остановился на перекрестке. Через какое-то время подъехала Ева Шойрен и передала ему ключи от своей машины. Они сели в салон. Через две минуты она вылезла оттуда. Одна. Через пять минут поймала такси и уехала. Я не знал, следовать ли мне за такси или смотреть, куда поедет Янгер. Примерно через час он снова вышел из гостиницы, явно приняв душ и побрившись, в чистой рубашке, в дорогой жилетке, в начищенных башмаках. Он забрался в ее машину. Я смеха ради сел ему на хвост. Он поехал на побережье. В колонию Малибу. К дому Пола Хобби.
– Там он сейчас и находится?
– Я видел, как он туда вошел. Он оставался в доме, когда я уехал разыскивать тебя.
– Они с Хобби были вдвоем?
– Этого я не знаю. Хочешь, я отвезу тебя туда? Свистун еще раз огляделся в маленькой унылой квартирке, попрощался с управляющим и пошел с Риальто туда, где тот припарковал свой старый "кадиллак".
Глава сорок восьмая
Во сне Канаан слышал чириканье птицы. Повернув голову и навострив уши, он понял, что никакая это не птица. Это звала на помощь его маленькая племянница. Он с трудом стряхнул дремоту. Полицейский, о котором ходили легенды, будто он никогда не спит, взял да и заснул на посту. На посту, на который поставил себя сам.
И тут он понял, что крик, донесшийся до него, прозвучал вовсе не во сне. Крик стоял в приюте Святой Магдалины.
Ноги у Канаана стали ватными. Но все-таки ему удалось как-то выбраться из машины. Перед ним в аллее промелькнула какая-то тень. Он бросился через дорогу, но не смог развить нужную скорость. Кем бы ни был этот человек, Канаану было его не догнать.
– Эй!
Бегущий обернулся, и Канаан увидел его лицо.
В свете уличного фонаря мелькнули бледная кожа и похожие на шерсть испуганного кота вздыбившиеся волосы.
Канаан понял, что это мальчик лет тринадцати, самое большее четырнадцати. И лицо его было ему знакомо.
– Не шевелись! Ни с места! – крикнул Канаан.
В ответ на это мальчик припустил, как заправский спринтер. И через несколько секунд пропал из виду. Однако Канаан успел увидеть достаточно. Этого мальчика все называли Котлетой. Чего он сейчас не смог понять, это как он ухитрился не опознать его сразу – на фотографии, которую показал ему Свистун. И где тот точно так же прищурился, как сейчас под фонарем. Тогда – под солнцем, а сейчас – под фонарем.
Свистун и Риальто ехали под дождем; дорога вилась по знаменитому бульвару на много миль, уходила за особняки на Беверли-Хиллс, за университетский кампус, пересекая фривей на Сан-Диего, огибала Брентвуд-Хайтс, лежащий на отшибе и делающий вид, будто он представляет собой совершенно отдельный городок, и бежала дальше по морскому берегу в районе Санта-Моники.
Они взяли чуть дальше на север, чем следовало бы, объехали трактир "У Бадди", возле которого в Лягушачьей Яме пятнадцать лет назад нашли обезображенные трупы трех женщин.
Выехали на длинную, в семь миль, песчаную полосу, известную как колония Малибу, – поселок роскошных вилл, не имеющий центра, – семь миль в длину и шестьсот ярдов в ширину.
Риальто проехал мимо дома Пола Хобби, выключил зажигание и передние фары. На крыльце соседнего дома стоял под зонтиком мужчина в белых парусиновых брюках и в белом свитере.
Свистун потянулся к ручке, собравшись открыть дверцу машины.
– Меня не жди, – сказал он.
– Ты что? Здесь ничто не ходит, кроме маршрутного такси, да и того даже днем не дождешься.
– Возвращайся к Четырем Углам. Поиграй на тотализаторе.
– А как же ты доберешься домой?
– Да уж как-нибудь.
– Льет как из ведра.
– Ну, это же не навечно. Да и доводилось мне уже здесь бывать.
– Я могу тебе понадобиться, – сказал Риальто.
– Мне не хочется, чтобы ты ошивался поблизости. Не хочется, чтобы ты во всем этом участвовал.
– В чем это – во всем?
Свистун не ответил. Открыл дверцу и вылез из машины.
Риальто, нажав на кнопку, открыл окно, пока Свистун, обойдя машину, выбирался на хайвей. Риальто высунул голову наружу.
– Не делай этого. Не стоит он того, чтобы его убивать.
– А может, он только этого и стоит.
– Не надо. Это не в твоем стиле.
– А что в моем стиле? Стоять сложа руки, пока этот ублюдок разгуливает по улицам и, может быть, замышляет что-то против Фэй?
– Этого ты наверняка не знаешь.
– Значит, имеет смысл поговорить и выяснить. Может быть, удастся ограничиться предостережением.
Человек у соседнего дома сошел с крыльца и поднял руку, привлекая к себе их внимание. Можно было подумать, будто он именно их и дожидался.