Расцвет магии
Шрифт:
– Я… – Фэллон осеклась. Дункан наблюдал, как ее ярость сменяется замешательством и – к некоторому его удовлетворению – осознанием, а затем стыдом. – Я была не в себе.
– Вранье! Ты всегда остаешься собой, даже во время видений. – Произнося это, парень сражался за самоконтроль, потому что до сих пор содрогался от желания, от невыносимой жажды. – Со мной такое оправдание не прокатит.
– Прости, – неохотно, но Фэллон все же сказала это. – Сама не знаю, что на меня нашло.
– И снова ложь. Мы оба знаем, что именно на тебя нашло. И рано или поздно мы закончим
– Я не динамщица.
– Кто?
– Колин так называет девчонок, которые заигрывают с парнями лишь для того, чтобы потом отшить, – пояснила Фэллон, ощущая целый шквал эмоций – от вожделения, которое не могла не признать, и до смущения. – Я не такая.
– Да, ты не такая, – согласился Дункан, постепенно успокаиваясь. – Мы не можем справиться с чувствами. Отчасти именно поэтому я и уехал из Нью-Хоуп: потому что пока не готов к ним. Думаю, ты тоже не готова.
– Было бы проще, если бы ты на меня злился.
– Было бы проще, если бы ты позволила мне закончить начатое. Что ж, мы оба не получили то, чего хотели, – вздохнул Дункан и запрокинул лицо к небу, вглядываясь в кружащих ворон. – Мы оба уже переносились сюда.
– Да. И перенесемся снова. То, что нам предстоит сделать между нынешним моментом и грядущим, слишком важно. Я не могу думать… о сексе.
– Все думают о сексе, – рассеянно отозвался Дункан. – Я обещал, что вернусь в Нью-Хоуп, и сдержу слово. Вернусь к тебе. – Он достал меч из ножен, воспламенил лезвие и швырнул огненный сгусток в ворон. Затем обернулся к Фэллон, чувствуя, как все вокруг растворяется. – И ты тоже обо мне думаешь.
Она проснулась и села на постели, увидев, что сквозь окно сочатся лучи закатного летнего солнца. Затем вздохнула, встала, оделась и пошла на кухню.
Дункан очнулся в своей комнате так же резко, как и погрузился в видения.
– Чтоб тебя! – воскликнул он и откинулся на койке, чтобы перевести дыхание.
Это внезапное путешествие совсем не напоминало перемещение с помощью магии, а скорее походило на выстрел из пушки. И парню совсем не понравилось это ощущение.
Он хотел выпить пива, чтобы остыть. И прогуляться. Но больше всего он хотел вновь прикоснуться к Фэллон. А хотеть – не то же самое, что нуждаться в этом по воле дурацкой судьбы.
Нарезая круги по спальне в доме, который делил с Малликом, Дункан напомнил себе, что держался в стороне от этой девчонки уже почти два года. И держался бы еще дольше, если бы она не набросилась на него сегодня.
Он сохранял достаточное присутствие духа, чтобы понимать: случившееся произошло не по вине Фэллон. Вернее, не только по ее вине. Они оба оказались замешанными в нечто такое, чему было чертовски трудно сопротивляться.
Сколько раз они перемещались в то место во снах и видениях? Каменный круг, поля, лес. Дункану ни разу не доводилось в реальной жизни посещать ферму Маклеодов, принадлежавшую предкам на протяжении целых поколений, но он знал, как она выглядит. Тоня тоже знала, как однажды сообщила брату.
Но знала ли Фэллон?
Нужно было спросить у нее. Если видение снова затянет Дункана туда,
Он знал их имена по рассказам матери. Их имена и их историю. Но этого было мало.
Дункан нацепил перевязь с мечом. Так странно, что оружие всегда находилось с ним в видениях. Но в реальной жизни ножны лежали на постели, так как утомленный после тяжелого дня тренировок парень решил помыться. А еще в том поле на нем была надета любимая кожаная куртка, которую удалось добыть на разведывательной миссии в Кентукки.
В видениях он носил облачение по погоде и имел при себе оружие. Как и Фэллон. Дункан вспомнил ее недавний наряд: жилет из коричневой кожи поверх свитера, а также шерстяные штаны. Вряд ли она могла спать летом в такой теплой одежде.
Очень интересно. Магия всегда была для Дункана бесконечно интересной загадкой. Наука и искусство, с его точки зрения, тоже несли на себе отпечаток сверхъестественных сил.
Даже сейчас на прикроватной тумбочке громоздилась стопка книг, в большинстве своем позаимствованных у Маллика. Он призывал учиться всегда и везде: читать, наблюдать, тренироваться, оттачивать навыки. Философия почти как у мастера Йоды.
Боже, как же Дункан скучал по вечерам просмотра кино, которые устраивали в Нью-Хоуп.
Он еще раз прошелся по комнате, разглядывая развешанные на стенах наброски с изображениями матери, сестер, друзей. Билла Андерсона перед входом в его магазинчик. Мемориального дерева, на ветвях которого красовались звезды с именами как родного отца Дункана, так и мужчины, заменившего его, пусть и ненадолго.
Мать любила Остина. Именно он подарил приемному сыну художественный набор – предмет еще более дорогой сердцу, чем кожаная куртка. Цветные карандаши уже давным-давно сточились, краски и мелки закончились. Но Дункан раздобыл новые.
Он удивился, когда Маллик не только не укорил его за пустую трату бумаги, но и одобрил занятия живописью, и даже нашел алхимика, который изготовил краски, заверив, что способность к искусству – настоящий дар.
Конечно, такой опытный и умелый наставник не мог не поддержать умения создавать прорисованные до мельчайших деталей карты. Или подробные планы вражеских баз, которые помогали готовиться к военным операциям.
И все же Дункан утаил от Маллика наброски с изображением Фэллон, даже тот, где она держала меч и щит, выходя из Колодца света.
Все ее рисунки лежали в отдельном ящике. Парень уже потянулся, чтобы открыть его, но остановился и решил не усугублять ситуацию, а только провел рукой по отросшей копне черных волос и, сочтя процесс наведения красоты завершенным, вышел из спальни.
В общей комнате возле камина сидел Маллик.
Дункан знал, что волшебник выбрал этот скромный коттедж на самом краю тренировочной базы именно из-за расположения возле леса, из-за наличия участка земли, пригодного для садоводства и разведения пчел, из-за удобной для работы с травами мансарды. И, не в последнюю очередь, из-за камина.