Раскаленная броня. Танкисты 1941 года
Шрифт:
Рация взорвалась десятками голосов. Семен Горобец страшно таращит глаза, оглядывается на командира – в яростном многоголосье и треске он сумел разобрать и немецкую речь. Но лейтенант лишь поморщился в ответ – ему сейчас не до этого.
Игорь облизнул пересохшие вдруг губы и стал судорожно крутить видоискателем, руки мгновенно стали влажными. Секунду спустя он увидел две яркие вспышки из двух дальних строений, которые сначала принял за брошенные амбары. В следующее мгновение стекло триплекса взорвалось огнем, многотонная машина вновь покачнулась от оглушительного каскада разрывов в каких-то трехстах метров. Волна жара
Одна из «бэтэшек» стала откатываться назад, башня растерянно крутится по сторонам, курсовой пулемет стрельнул несколько раз, но вскоре затих – куда бить? Один из вражеских снарядов вспорол землю в метре от правого трака, фонтан земли разлетелся в разные стороны, забарабанил по броне. БТ мгновенно дернулся в сторону, густой жгут выхлопа рванул из патрубков, смешался с черным дымом догорающей техники.
Но и метра не проехал – следующий снаряд ударил прямо под башню. Страшно заскрежетало, сыпанули искры, и почти сразу мощный разрыв оглушил Игоря и его экипаж. Но глаз никто не отвел. С удивлением и одновременно с ужасом они смотрят, как сдетонировавшая боеукладка буквально на ошметки разрывает многотонный танк, отрывает объятую пламенем башню на добрых метров пятьдесят. Баир будто завороженный наблюдает, как неподалеку рвануло еще пару БТ – у одного воспламенились баки, и он из последних сил устремился в сторону леса. Несколько человек, будто кегли, посыпались из полыхающей машины.
Семен побледнел еще больше – они горят заживо.
Один из них упал точно мешок соломы, вцепился в землю, начал сгребать руками землю, пламя в считаные секунды поглотило его целиком. Другой танкист яростно молотит воздух руками, побежал в сторону, издали он напоминает живой факел. Даже рев мотора, разрывы и стрекот пулемета не смогли заглушить леденящий все нутро крик обреченного бойца. Он добежал до перекошенной деревянной ограды, прыгнул на нее, зацепился и стал яростно колошматить древесину ногами, вой сменился кряхтением, и он вскоре затих. Огонь перекинулся на ограду. Демина едва не стошнило – воздух быстро наполнился гарью и жженым мясом.
– Пион, Пион, лейтенант! – вдруг захрипело в рации. Игорь встрепенулся – рация хрипит голосом полковника. – Уходи из-под обстрела, уходи к лесу, как понял? К лесу!
– Понял, Ромашка! Ухожу к лесу! – закричал в микрофон танкошлема Игорь. Он легонько толкнул ботинком спину Демина, выпалил:
– Роман, двигай влево, в лес!
Мехвод с готовностью натянул рычаги. Завизжал оборотистый двигатель, заскрежетали шестерни раздатки, машина бодро пошла к ближайшему перелеску. Уже через минуту под гусеницами затрещал кустарник, машина пошла тяжелее. Демин сцепил зубы и с силой рванул рычаги, Т-28 лейтенанта Протасова лихо развернулся на месте, высокий кустарник скрыл машину.
Баир не отрывается от бокового смотрового лючка, он отчетливо видит, как пять БТ отделились из ровного танкового строя и устремились в обход деревни. Амбар молчит, и быстроходные стальные монстры прорываются вперед, на всякий случай жахнули по разу из орудий.
Вдруг Баир отпрянул от мутного стекла – впереди идущая «бэтэшка» внезапно получила прямое попадание в люк механика-водителя. Стальная болванка с треском прошила верхний бронелист, раздался ужасный грохот. Танк вздрогнул, но продолжил катиться вперед, вскоре он сполз в небольшой овраг, перевернулся, гусеницы бессмысленно
Второй танк дернулся влево, гусеницы с силой вонзились в землю, вверх взмыл фонтан земли. БТ на скорости залетел за небольшой бугорок и, похоже, сумел уйти от огня противника. Только половина башни торчит. Баир едва не до крови закусил губу – попадут-не попадут?
На бугорке торчат закопченные остовы из белого камня, рядом валяется разбитый вдребезги церковный купол, переломленный крест покоится у подножия.
Танк отстреливается. Бьет по дальнему перелеску, там один за одним вспыхивают огоньки пушек. БТ тут же отвечает, снаряд за снарядом посылает на огненный ориентир. Пара фугасов легла уже совсем рядом – видно, как от разрывов разлетаются в стороны разодранные в щепку березовые стволы и ельник. Там суетятся черные фигуры. Между стволами показался и темный силуэт немецкой бронированной машины. БТ на мгновение перестал палить, пушка стала медленно подниматься и опускаться, пока ствол не уперся точно в чернеющий прямоугольник.
– Ну! Давай же! Бей! – заорал Демин, руки сильнее сжали рычаги, кожа заскользила по увлажненному потом металлу. – Бе-е-ей!
Пушка ухнула, пламя вырвалось из ствола. Металлическая болванка со свистом рассекает воздух. Вдали сыпанули искры.
– Ура! Попадание! – воскликнул Баир, от радости подпрыгнул на месте, но тут же ойкнул – треснулся затылком о верхний бронелист.
Но радовался он недолго. Оказалось, что снаряд отрикошетил от прочной крупповской брони.
– Черт! Везучий фриц, однако, – бросил Семен.
– Ротный, может, пособим огнем? – брякнул в наушниках Демин. – Раздолбят ведь «бэтэшку», угробят ребят…
Игорь мгновение подумал, потом щелкнул тумблером на пульте радиостанции.
– Ромашка, Ромашка! Я Пион! – прокричал в микрофон Игорь позывные полковника. – Ромашка, Ромашка. Я Пион!
Захрипела рация.
– Да, Пион. Ромашка на связи!
– Разрешите удар, разрешите удар! В помощь коробочке.
Раздался противный треск, Протасов сморщился, будто глотнул уксуса.
– Отставить, Пион! – прогрохотал в рации голос полковника. – Тебе жить надоело, лейтенант? Огня не открывать! Позицию не демаскировать! Как понял?
Игорь помедлил
– Как понял, Пион? – настойчивее раздалось в наушниках.
Лейтенант наполнил грудь горячим воздухом и сдавленно произнес:
– Понял, Ромашка, понял! Огня не открывать…
И в следующее мгновение засевший за пригорком БТ сотрясло жутким взрывом – немецкий фугас все-таки умудрился выцелить край корпуса. Несколько тонн металла развалились как карточный домик, верхний башенный бронелист раскололся на части, сбоку зияет огромная пробоина, из нее потянулся в жаркое июньское небо жирный дымный столб.
Люк мехвода громыхнул, откинулся, из него тут же выпал один из танкистов, из-под шлема обильно сочится кровь. Он быстро поднялся и стал помогать другому выбраться из люка. Но тот отмахнулся, на трясущихся руках подался вперед и смог сам выползти из танка. Боец попытался встать, но тут же рухнул – вместо правой ноги у него торчит белесая кость, уродливо свисает мясо, кровь струями заливает почерневшую от взрыва землю.
Семена Горобца мелко трясет. С побелевшим лицом он смотрит на пытающегося найти опору покалеченного танкиста, товарищ подскочил к нему, подставил плечо.